Просмотренные публикации не запоминаются и вы можете видеть всё по нескольку раз. Зарегистрируйтесь чтобы видеть только новое.
ИНФОРМАЦИЯ ПОКАЗУХИ | |
|
Ты чья?
Выложено 27 января 2022
С третьей попытки именинник попал-таки битой в цель. Пиньята треснула, широко осыпая визжащую, кривляющуюся детвору конфетами, мишурой и прочими безделушками милыми детскому сердцу.
– В дом, все в гостиную есть торт! В дом! – уже призывала хозяйка детей и подвыпивших взрослых вернуться поскорей в коттедж. Гомонящая толпа гостей неторопливо возвращалась к изобильному столу.
– Ты кто? Я тебя не помню. – спросил толстощекий Тимофей девочку лет двенадцати, очутившуюся за столом рядом.
Та усмехнулась: – У тебя плохая память, мальчик.
– Ты чья? – не унимался Тимоша.
– А ты угадай! – кокетливо улыбнулась девочка. Губки у неё были розовым бантиком, а зубки белые, ровные, как на упаковке зубной пасты.
Тимофей обвел глазами взрослых за столом. Девочка не походила ни на кого. Все были темноволосы, а девочка была светленькая как ковыль. А главным образом необыкновенно красива: «абрикосовая» кожа, капризно и насмешливо вздернутые бархатные брови, серые глаза в пол-лица. Под их взглядом Тимоша испытал доселе неведомое чувство – смесь безотчетной тревоги и желания немедля поделиться с девочкой тортом. Последнее с ним было впервые и это пугало. Маленькая незнакомка просто-таки источала флюиды властности.
– Как ты это ешь? – нарочито презрительно спросил подавленный Тимофей, вяло ковыряя торт.
Девочка налегала на запеченную дикую лососину, спаржу и томленый в сливках шпинат. Прикладывалась к красной икре.
– Сладкое вредно. Зубы будут болеть, плюс ожирение. У тебя, кажется, зубы уже болят, да и… – многозначительно не договорила девочка. И всё та же картинная ироничная улыбка.
Круглощекий Тимофей мрачно пососал брекеты и насупился.
– Кто твои родители?! – требовательно прошипел он.
– Угадай.
– У тебя дешевое платье. Ты не наша! – с этим Тимоша встал и поспешил наябедничать взрослым.
Девочка все поняла, но не шелохнулась.
– Я не воровка. Просто шла мимо, а тут позвали есть торт, вот я и... Я покушать хотела. А то каждый день макароны, да макароны. Одни макароны… – всхлипнула Маша. Безмолвные слезы стыда и раскаяния невинного существа потекли из прекрасных глаз.
– Ох!.. – совсем по-бабьи ахнула присутствующая тут строгая дама, другая зашмыгала носом.
А хозяйка дома приказала: – Дети, вон отсюда! Прочь! Ступайте играть!
Любопытных детей вытурили.
– Да, не воровка. Кошельки, кредитки у всех на месте. П-ф-ф-ф!.. – громко отдулся папа именинника и растерянно потер лоб. Взрослые, обступившие Машу, подавленно молчали.
– А где твои родители?
– У меня только бабушка. Старенькая, восемьдесят лет. Совсем слепая. Отпустите меня пожалуйста, я больше так не буду. Мне пора бабулю везти гулять. Она сама с коляской не справится, а ей нужен свежий возд-у-у-а-а!... – зарыдала Маша. Женщины отворачивали лица, утирали слезы…
– Не плачь, Маша. Я вызвал такси, тебя отвезут к бабушке. Не плачь... – от души попросил хозяин дома и обратился к гостям. – Ну, думаю все понятно. Давайте, кто сколько может. Не скупясь, бедных нет… Зина, живо собери пакет продуктов.
Такси тронулось, из-за стекла, не мигая, глядели припухшие, но уже высохшие благодарные Машины глаза. Она трогательно помахала ручонкой.
Тихо переговариваясь, женщины потянулись в дом, в их фигурах была печаль, мужчины закурили.
– Я взял у девочки адрес, надо заехать, посмотреть что можно сделать. – сказал один.
– Дай-ка и я себе перепишу. – попросил другой.
Взглянув в бумажку, он сказал: – Здесь какая-то ошибка. По этому адресу расположен дурдом. Я там периодически навещаю одного поехавшего родственника…
Девочка выпорхнула из таксомотора у въезда в элитный поселок: масса зелени, пруды, индивидуальные проекты домов. Миновав ворота и что-то мурлыча, вприпрыжку покатилась по зеленой аллее.
Вскоре она входила в уютный особнячок, выстроенный в славном, старом английском стиле.
– Привет, ба! – крикнула девчонка.
Старушка в трениках оставила махать ракеткой, играя в виртуальный теннис. Утерла пот со лба (красавчик Надаль достойный противник. «Золотой шлем» абы кому не дадут).
– Привет, Машка! Где была?
Маша кинула на стол деньги.
Взопревшая бабка ухмыльнулась: – Опять за своё?
– Восемьдесят семь тысяч на дороге не валяются. К тому же я надумала прикупить акции одной перспективной компании.
– Ай-ти?
– Микроспутники. За этим будущее.
– Голодная?
– Неа. Наелась от пуза. – улыбнулась Маша, довольно поглаживая очень тугой живот.
– Тогда сыгранём в картишки? – немедля предложила гиперактивная старуха.
У Маши неуловимо зажглись глаза: – Что ставишь?
– Что? Что, что! Что… – закудахтала старуха. – А что может поставить восьмидесятилетняя бабуля с подагрой и лилипутской пенсией? Сто баксов, конечно. Только будь добра, Маша, засучи рукава повыше, не люблю я фокусов с козырями за манжетами…
– Хым. Тогда играем не за столом, а на диване. Потому что ты уже приклеила под столешницей пару, тройку козырей, дорогая бабуля…
Бабуля в ответ лишь крякнула.
– Да-а… – протянула старуха, мрачным взглядом провожая третью стодолларовую банкноту, исчезающую в кармашке детского платьишка.
– Да-а, родители бы тобой гордились кабы видели тебя. – заключила старая.
– Ничего. – сказала Маша, ласково поглаживая карман. – Уже недолго осталось и они освободятся. И какой только нездоровый дятел придумал сто пятьдесят девятую статью, а? Я бы её однозначно декриминализировала. Какое к дьяволу мошенничество, если люди сами несли деньги в папину и мамину пирамиду. Правовой беспредел, не находишь, ба?
– И не говори, дитя мое. Занюханное средневековье. Ну, давай пить чай что ли? С пряниками.
За окнами опускалася теплый вечерок...
А. Болдырев
– В дом, все в гостиную есть торт! В дом! – уже призывала хозяйка детей и подвыпивших взрослых вернуться поскорей в коттедж. Гомонящая толпа гостей неторопливо возвращалась к изобильному столу.
– Ты кто? Я тебя не помню. – спросил толстощекий Тимофей девочку лет двенадцати, очутившуюся за столом рядом.
Та усмехнулась: – У тебя плохая память, мальчик.
– Ты чья? – не унимался Тимоша.
– А ты угадай! – кокетливо улыбнулась девочка. Губки у неё были розовым бантиком, а зубки белые, ровные, как на упаковке зубной пасты.
Тимофей обвел глазами взрослых за столом. Девочка не походила ни на кого. Все были темноволосы, а девочка была светленькая как ковыль. А главным образом необыкновенно красива: «абрикосовая» кожа, капризно и насмешливо вздернутые бархатные брови, серые глаза в пол-лица. Под их взглядом Тимоша испытал доселе неведомое чувство – смесь безотчетной тревоги и желания немедля поделиться с девочкой тортом. Последнее с ним было впервые и это пугало. Маленькая незнакомка просто-таки источала флюиды властности.
– Как ты это ешь? – нарочито презрительно спросил подавленный Тимофей, вяло ковыряя торт.
Девочка налегала на запеченную дикую лососину, спаржу и томленый в сливках шпинат. Прикладывалась к красной икре.
– Сладкое вредно. Зубы будут болеть, плюс ожирение. У тебя, кажется, зубы уже болят, да и… – многозначительно не договорила девочка. И всё та же картинная ироничная улыбка.
Круглощекий Тимофей мрачно пососал брекеты и насупился.
– Кто твои родители?! – требовательно прошипел он.
– Угадай.
– У тебя дешевое платье. Ты не наша! – с этим Тимоша встал и поспешил наябедничать взрослым.
Девочка все поняла, но не шелохнулась.
– Я не воровка. Просто шла мимо, а тут позвали есть торт, вот я и... Я покушать хотела. А то каждый день макароны, да макароны. Одни макароны… – всхлипнула Маша. Безмолвные слезы стыда и раскаяния невинного существа потекли из прекрасных глаз.
– Ох!.. – совсем по-бабьи ахнула присутствующая тут строгая дама, другая зашмыгала носом.
А хозяйка дома приказала: – Дети, вон отсюда! Прочь! Ступайте играть!
Любопытных детей вытурили.
– Да, не воровка. Кошельки, кредитки у всех на месте. П-ф-ф-ф!.. – громко отдулся папа именинника и растерянно потер лоб. Взрослые, обступившие Машу, подавленно молчали.
– А где твои родители?
– У меня только бабушка. Старенькая, восемьдесят лет. Совсем слепая. Отпустите меня пожалуйста, я больше так не буду. Мне пора бабулю везти гулять. Она сама с коляской не справится, а ей нужен свежий возд-у-у-а-а!... – зарыдала Маша. Женщины отворачивали лица, утирали слезы…
– Не плачь, Маша. Я вызвал такси, тебя отвезут к бабушке. Не плачь... – от души попросил хозяин дома и обратился к гостям. – Ну, думаю все понятно. Давайте, кто сколько может. Не скупясь, бедных нет… Зина, живо собери пакет продуктов.
Такси тронулось, из-за стекла, не мигая, глядели припухшие, но уже высохшие благодарные Машины глаза. Она трогательно помахала ручонкой.
Тихо переговариваясь, женщины потянулись в дом, в их фигурах была печаль, мужчины закурили.
– Я взял у девочки адрес, надо заехать, посмотреть что можно сделать. – сказал один.
– Дай-ка и я себе перепишу. – попросил другой.
Взглянув в бумажку, он сказал: – Здесь какая-то ошибка. По этому адресу расположен дурдом. Я там периодически навещаю одного поехавшего родственника…
Девочка выпорхнула из таксомотора у въезда в элитный поселок: масса зелени, пруды, индивидуальные проекты домов. Миновав ворота и что-то мурлыча, вприпрыжку покатилась по зеленой аллее.
Вскоре она входила в уютный особнячок, выстроенный в славном, старом английском стиле.
– Привет, ба! – крикнула девчонка.
Старушка в трениках оставила махать ракеткой, играя в виртуальный теннис. Утерла пот со лба (красавчик Надаль достойный противник. «Золотой шлем» абы кому не дадут).
– Привет, Машка! Где была?
Маша кинула на стол деньги.
Взопревшая бабка ухмыльнулась: – Опять за своё?
– Восемьдесят семь тысяч на дороге не валяются. К тому же я надумала прикупить акции одной перспективной компании.
– Ай-ти?
– Микроспутники. За этим будущее.
– Голодная?
– Неа. Наелась от пуза. – улыбнулась Маша, довольно поглаживая очень тугой живот.
– Тогда сыгранём в картишки? – немедля предложила гиперактивная старуха.
У Маши неуловимо зажглись глаза: – Что ставишь?
– Что? Что, что! Что… – закудахтала старуха. – А что может поставить восьмидесятилетняя бабуля с подагрой и лилипутской пенсией? Сто баксов, конечно. Только будь добра, Маша, засучи рукава повыше, не люблю я фокусов с козырями за манжетами…
– Хым. Тогда играем не за столом, а на диване. Потому что ты уже приклеила под столешницей пару, тройку козырей, дорогая бабуля…
Бабуля в ответ лишь крякнула.
– Да-а… – протянула старуха, мрачным взглядом провожая третью стодолларовую банкноту, исчезающую в кармашке детского платьишка.
– Да-а, родители бы тобой гордились кабы видели тебя. – заключила старая.
– Ничего. – сказала Маша, ласково поглаживая карман. – Уже недолго осталось и они освободятся. И какой только нездоровый дятел придумал сто пятьдесят девятую статью, а? Я бы её однозначно декриминализировала. Какое к дьяволу мошенничество, если люди сами несли деньги в папину и мамину пирамиду. Правовой беспредел, не находишь, ба?
– И не говори, дитя мое. Занюханное средневековье. Ну, давай пить чай что ли? С пряниками.
За окнами опускалася теплый вечерок...
А. Болдырев
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Еще...
ВНИМАНИЕ!
pokazuha.ru НЕ является открытым ресурсом. Копирование материалов запрещено. Разрешены ссылки на публикации.
Ссылка на эту публикацию:
http://pokazuha.ru/view/topic.cfm?key_or=1479044
Последние просмотры Написать нам
pokazuha.ru НЕ является открытым ресурсом. Копирование материалов запрещено. Разрешены ссылки на публикации.
Ссылка на эту публикацию:
http://pokazuha.ru/view/topic.cfm?key_or=1479044
Последние просмотры Написать нам
Добавить комментарий