С Праздником вас!

…Как–то я разговорился на даче с одним стариком. Дело было 9 мая, я чинил забор, он проходил мимо, и я поздравил его с праздником. Он поблагодарил и сказал что сам–то он не воевал, ему всего 9 лет было. Ну, говорю, все равно в то время то жили, разного хватили. Говорить с ним было очень интересно, я много не знал или представлял несколько иначе. Я думаю, что это не пафосный, многим покажется не патриотичным, зато правдивый рассказ, и попытаюсь передать его как можно точнее…

Когда началась война, мне было 9 лет. Мы жили в селе, рядом с (…)(я точно не помню географические названия и что бы самому ничего не придумывать буду оставлять пробелы). Отца на второй день забрали на войну. Так там и сгинул, после войны никаких известий о нем не нашли. Неразбериха тогда была, в первые дни. Остались мама,я, мой брат и сестра. Брату было 6, а сестре всего 2 года. Еще бабушка с нами жила, умерла потом в 43м. Мать в колхозе работала, какое–то свое хозяйство было, да и родственников много на селе, не пропали бы. Дорога у нас прямо по окраине села проходила, там еще церковь разрушенная была. Так вот как война началась, наши войска сплошным потоком по этой дороге шли в тыл. И днем и ночью. На телегах, пешком, редко на машинах. Народу много прошло. А потом как–то утром прибегает соседка и говорит — немцы! Побежали смотреть, по дороге уже немцы идут. На лошадях очень много. У нас всего 2 лошади на все село было. Потом и танки прошли, и техника. Никакого боя у нас не было, даже стрельбу не слышали. Просто наши ушли, а немцы пришли. Мы даже и испугатся толком не успели. Да и немцы все больше мимо проходили, редко когда в деревню завернут, за водой там, или так просто пройдут и уходят. Немцы совсем молодые были, веселые. Что то нам кричали, смеялись. Почти все с винтовками, это в кино показывают что они с автоматами. И танки какие–то маленькие, мы все говорили что наши лучше. Вот машины у них очень хорошие были, не то что у нас. Потом наши пошли, пленные красноармейцы. Без оружия, часто без конвоя, если и есть конвой — то один немец на лошади. Часто к нам заходили, переночевать просились. Мама их пускала в сарай, поесть давала. Они все больше просили гражданскую одежду. Те, кто без конвоя бродил, у тех часто повязки были белые на руке, из бинтов или из тряпок. Мнооого их было. Потом уже, когда основной поток схлынул, немцы приезжали, все обыскивали, искали тех кто остался.

Никого не грабили, не убивали, евреев и цыган у нас никогда не было. Председатель колхоза был коммунист, так и его никто не тронул. Даже колхоз у нас как работал, так и работал. Урожай собрали, и почти весь по домам разобрали, посевные только оставили. Даже деньги всю оккупацию как были советские, так и остались, никто немецких денег и в глаза не видел. Да и особенно деньги не нужны были, на рынке больше товар на товар обменивали. Если что–то маме надо было, она собирала куриные яйца и шла в (…) на рынок, а там обменивала на вещи. Но и советские деньги тоже в ходу были. Мы поначалу и не думали что все так надолго, все думали вот вот наши прийдут. Новости какие никакие тоже доходили, знали и про Сталинград, про блокаду Ленинграда, про Москву. Осенью приезжали какие–то наши, русские, гражданские говорят чтобы дети в школу шли, школы открыли, но меня мама не пустила. Учились у одной тетки прямо там, в селе, все ей за это с огорода что–то носили. В школу надо было далеко ходить, а боязно было. В лес, например, никто уже не ходил. Там несколько человек сгинуло. Как немцы пришли, кто только в лесу не прятался. И наши дезертиры, и те кто сдаваться не хотел, и бандиты разные. Нее, не партизаны. Партизаны с немцами должны воевать, а эти просто прятались. К деревне приходили, есть просили, давали кто что мог. Ночями страшно было, мама кур в подпол прятала, корову в сенях держала. Окна заколачивали. А больше всего боялись что дом сожгут. Даже спокойнее было если немцы в деревне оставались, тогда вообще никто не совался. Хорошо при немцах было? Ну кому то может и хорошо… Мужиков в деревне много оставалось, не всех успели в армию призвать как отца, кто–то даже и получше зажил на своем хозяйстве. Но вот, например, заехали немцы, надо им что то там построить, идут, видят забор там, доски хорошие, или сарай. Заходят, доски выламывают, увозят. А хозяин стоит и смотрит, а что тут скажешь. Надо им было рабочих что–то делать, заходили, забирали кого хотели. В первую зиму забирали теплую одежду, валенки, но это все наши же делали, в смысле русские, что на немцев работали. Но в общем как–то мы старались от них подальше держатся, они сами по себе, мы сами по себе. Из (…) иногда приезжали. Наши. То агитировали на работу в (…) идти, что–то строить там, говорили что Москву взяли, новые газеты привозили. В (…) в доме культуры наши, довоенные фильмы крутили. Дети капитана Гранта, еще что–то без советской пропаганды. До фильмов иногда немецкую пропаганду показывали на русском. Все равно многие думали что наши победят. В Сталина очень верили, в "несокрушимую и легендарную". Так и прожили почти 3 года. Вот когда фронт близко подошел, когда уже немцы отступали, вот тогда немцы другие были. Когда фронтовые части пришли. Грязные, голодные, злые, хуже собак. Осень уже была, нас всех из домов повыгоняли. В поле землянки рыли, там и прожили осень и половину зимы. Выгоняли прямо, в прямом смысле пинками. Кто что успел схватить, с тем и убежали. Одна тетка дом не хотела оставлять, еще и на немца чем–то замахнулась, так застрелили ее прямо на глазах у ее детей. Они ее за ноги в поле приволокли, а грязь — прямо ком земляной получился, и гроба не надо. Там в поле и похоронили сразу. Чуть не лебедой питались. Что только не жрали. Сестренка маму просит есть, а ведь нет ничего. Тогда она говорит — мама, а ты налей водички в кастрюлю, мешай, мешай и будет супчик. Один раз, помню, набрали мы, малышня, с поля мерзлую картошку, начистили, костер развели, сидим, варим. Немец увидел, подошел, говорит — гуд киндер, забрал ведро с картошкой и унес. К домам близко не подпускали. В землянках печки налепили, топили хворостом. А осень, дожди, все мокрое, дрова сырые, дым… Потом уже и наши подошли. Все ближе и ближе стрельбу слышно. Бой был прямо у нас в деревне. Много домов разрушило, сгорело. Когда бои были у меня как раз и мать, и сестра сильно простудились, болели. В деревне бой идет, пули шальные свистят, а я за дровами бегаю, солому с крыши землянки дергаю для печки, снег плавил чтоб их теплой водой напоить. Наши, остальные, кто в поле жил, или затаились, или ушли кто куда, а у меня дым из трубы валит, жуть. Все боялся что или наши, или немцы шарахнут. Но обошлось.

Как наши вернулись, считай всех мужиков кто оставался забрали в армию. Всех, и молодежь, и тех кому под 60. Хватит, говорят, отдохнули при немцах, теперь искупайте. Это даже почти до 80х годов во всех анкетах был пункт, находился ли в оккупации. Имеются ли родственники за границей и находился ли в оккупации. В деревне одни бабы,старики да дети остались. А когда председателя арестовывали, бабы воем выли, без него многие бы не прожили. Он и нам в землянке печку складывал, и помогал чем мог. Хороший мужик был. И опять в лес никто дооолго не ходил. Там теперь кто–то уже от наших прятался, мы так же сидели по ночам дрожали с топором под рукой. Немцы при отступлении наспех своих хоронили, просто кресты из досок. Так опять приехали какие–то гражданские из (…), митинг собрали у немецкого кладбища. Все прошли и плюнули на могилы, а потом это кладбище на тракторе раскатали. И доолго потом на этом месте никто ничего не сажал, либо не хотели на немецких могилах хлеб растить либо еще почему, не знаю. За эти годы там уже большие деревья выросли. Так и стоит маленькая рощица прямо посереди поля. С войны мало кто вернулся, работать некому было, от села половина осталась, теперь уже деревня. И такие тяжелые, голодные годы наверное где–то до 49 года были. Потом уже получше стало. Вот так и прошла у меня война.

Сейчас многие говорят, ветеранов уже не осталось, столько лет прошло, года считают — не ленятся… Еще очень много людей среди нас через кого эта война прокатила, переломала жизнь, семьи, нормальное детство, будущее. Поздравьте стариков, вы не переломитесь. А то, что для многих стало пустым звуком, для них это их жизнь. И поверьте, каждому из них есть что рассказать о этой войне. (с)

РЕДАКТИРОВАНИЕ названия,содержания, подписей к картинкам