Повстанческое или партизанское движение на территории любой страны, появляется чаще всего в следствие её оккупации вражеской армией.Известно, что в начале Второй мировой войны германский вермахт захвативший огромные территории Европы, первым столкнулся с партизанскими войнами и гражданским сопротивлением, которые развернулись в тылах его армий.

Однако, прошло всего четыре года и немцам теперь уже самим пришлось на своей национальной территории разворачивать партизанщину против оккупационных войск союзников, войска которых вторглись в Германию как с запада, так и с востока.

В конце 1944 года сбылись самые худшие опасения германского фюрера, сапог вражеского солдата, впервые после нашествия армии Наполеона вступил на землю Германии. В итоге, немцам пришлось также как и до этого их противникам, самим развернуть против оккупантов свою партизанскую войну.

Отряды германских партизан вервольфа формировались в основном из военнослужащих, СС, служащих РСХА, беженцев с востока. Члены "вервольфа" набирались в том числе из подростков и пожилых лиц, как и Фольксштурм проходили краткий курс боевой подготовки, сражались в форме, а в случае пленения требовали по отношению к себе прав военнопленных. Их целью было совершение диверсий в тылу наступающих войск союзников.В последние дни войны "вервольф" распространял листовки с угрозами в адрес тех, кто отказывался поддерживать их и содействовать им: "Мы покараем каждого изменника и его семью. Наша месть будет смертельной!" Несмотря на подобные угрозы, "вервольф" так и не стал действенной боевой силой.Он не получил поддержку у широких масс мирного населения. В своем первом выступлении в качестве преемника Гитлера адмирал Карл Дёниц приказал всем членам "вервольфа" прекратить боевые действия и сложить оружие. Его приказ был исполнен, однако не смотря на это в тылу советских войск и войск союзников происходили диверсии и расправы до 1946-1947г., хотя они не были похожи на чётко отработанный механизм террора.

Самыми «партизанскими» областями Германии являлись Франкония (считавшаяся едва ли не духовным центром национал-социализма и австрийский Тироль, где к марту 1945 было сосредоточено большое количество частей СС. Что интересно отметить повстанческое движение в Тироле продолжалось практически чуть ли не до начала 60-х годов, правда тирольцы в 50-х годах боролись теперь уже не за идеалы национал-социализма, а за создание автономии в рамках современной Италии.

В самой Германии не везде было возможно ведение партизанской войны, наиболее удачными для действий германских повстанцев были тюрингские леса, Альпы, Гарц, Люненбургская пустошь,юго-западная Саксония, Мазурия. Можно также назвать области географически абсолютно не пригодные для партизанщины, но где нацисты пользовались большой поддержкой у местного населения, это Фризское побережье, там, на земле Рейнланд было убито 5 из семи обер-бургомистров, назначенных союзниками.

Вот как рассказывают очевидцы о действиях местных головорезов из «вервольфа» в Баварии:

«В тревожные ночные часы бригаденфюрер СА Ханс Цэберляйн с сотней головорезов из вервольфа прочесал притихший городок в поисках «изменников». Они вытащили из квартир восемь мужчин и женщин и повесили их на главной площади города. На следующее утро, а это было воскресенье, набожные баварцы пошли в собор на воскресную мессу и увидели страшную картину. Эрих Бирзак вспоминает: «Это было ужасно. Пенцберг - очень маленький городок, все друг друга знали, как в деревне. Через несколько минут новость разнеслась по всему городу, дошла до каждого дома. Люди оцепенели от ужаса». Немецкие партизаны, в большой части из молодежи, наиболее активно действовали как против западных союзников, так и против военнослужащих Красной Армии.

Сейчас мало кто знает, о том, что с немецкими повстанцами наиболее жестко боролись в те годы наши западные союзники, их методы подавления немецкого сопротивления очень сильно отличались от действий НКВД против той же УПА.

Американцы в Германии явили такую же жестокость, с какой обживали Дикий Запад, «освобождали» Филиппины или воевали во Вьетнаме. Единственным способом борьбы с партизанами они считали их беспощадное уничтожение. Расстрелы заложников и уничтожение собственности стали традиционными мерами реагирования даже на незначительные проявления сопротивления. Первая «акция возмездия» произошла 14 сентября 1944 года, когда войска Третьей армии США вошли в пограничную деревушку Валлендорф. Большинство жителей погибло во время штурма, но газеты Союзников почему-то написали, что это местечко было уничтожено в ответ на вылазки немецких партизан. Интересное наблюдение — Верховное командование Союзнических войск даже не попыталось опровергнуть эту ошибку. И это даже при том условии, что сотрудники отдела, занимавшегося психологическими аспектами военной пропаганды, были в шоке. Подобные заявления работали на нацистскую агитацию! Но командование отказалось дать опровержение. Очевидно, что американский генералитет намеревался заранее враждебно настроить солдат, вступивших на германскую землю: «Сопротивление? Уничтожить всех под корень!» Вот когда стал проявляться обобщенный и обработанный опыт нацистов.

Весной 1945 года солдаты Третьей армии получили приказ сжигать все дома, где были замечены нацистские «франктриеры». Подразделения Седьмой армии США получили установку уничтожать артиллерийским огнем любые здания, где засели немецкие снайперы, невзирая на то, были там мирные жители или нет. В некоторых городах американские офицеры предупреждали бургомистров, что в ответ на любой выстрел, на любую вылазку «вервольфов» их население будет подвергнуто усиленной бомбардировке. В Штуппахе (Северный Вюртемберг) жители подозревались в укрывательстве раненых немецких офицеров. Американское командование поставило ультиматум: выдать всех офицеров, либо все жители депортировались, а сам город уничтожался до основания. Позже тон изменился, но не в лучшую сторону. Депортации подлежали женщины и дети, а все мужское население — расстреливалось. В этой же самой области отставшим отрядом вермахта было ранено двое американских солдат. Американские власти по ошибке решили, что нападение совершили мирные жители. 18 апреля в ряде деревень была проведена карательная операция. В Северном Бадене американцы в ответ на вылазку СС-«вервольфов» сровняли с землей город Брухзаль. (Из книги Фрайгера Рута «ВЕРВОЛЬФ. Осколки коричневой империи»). Среди канадцев жестокостью выделялись офицеры 4-й танковой дивизии, которой командовал генерал Крис Воукс. Он лично способствовал осуществлению репрессивной политики. Воукс считал уничтожение частной собственности самым эффективным способом противодействия гражданскому сопротивлению. Он плевать хотел на международное право. Он узаконил подобную карательную политику, хотя предусмотрительно никогда не отдавал письменных приказов, только устные распоряжения. Первой жертвой генерала Воукса стал небольшой немецкий городок Зогель, располагавшийся на севере Германии. Массовые репрессии против мирного населения начались здесь в начале апреля 1945 года, когда из подвалов домов было произведено несколько выстрелов из панцерфаустов. Массовые расстрелы привели к тому, что 10 апреля в городе вспыхнул мятеж. Но силы были явно неравными. Остатки жителей были депортированы, а сам городок стерт с лица земли. Нечто подобное произошло во Фрайзоте, где «вервольфами» был убит командир канадского батальона. Вылазка немецких партизан привела к тому, что канадцы во время карательной операции сожгли дотла в окрестностях города деревушку Миттельштен. Сам город отделался «малой кровью» — в нем было снесено лишь несколько домов. Причина такого «миролюбия» крылась в том, что большинство населения города работало на лесопилке, которая имела исключительное значение для армейских целей. Канадцам было наплевать на мирных жителей, их волновало лишь то, чтобы лесопилка ни на минуту не останавливала свою работу. В Вильгельмсхафене произошел самый вопиющий случай. Канадский солдат подорвался на мине и потерял руку. Вина за это была возложена на мирное население. Тут же были выявлены «виновные», чьи дома были уничтожены.По своей жестокости французы мало чем отличались от канадцев и американцев. Пожалуй, они даже превзошли их. Их поведение в Германии было весьма «специфическим». Они буквально мстили немцам за военное поражение 1940 года, за позорную оккупацию их страны. То, что французы были единственными, кто потерпел поражение от немцев, в корне психологически отличало их от русских, британцев, американцев и канадцев. Как отмечал один очевидец: «Они были никудышными завоевателями, что делало их еще более нервными и мстительными».

Во французской армии специально культивировались антинемецкие настроения. Когда французы вступили в Юго-Западную Германию, их появление вылилось в бесчисленные грабежи и насилие. Чтобы восстановить дисциплину в армии, которая в какой-то момент стала больше напоминать банду мародеров, французскому командованию пришлось прибегнуть к самым жестким мерам. Но репутация французских войск испортилась хуже некуда. Даже американцы считали их «плохими вояками, способными проявить себя лишь в пьянках и охоте за немками». (Из книги Фрайгера Рута «ВЕРВОЛЬФ. Осколки коричневой империи»).

Французский генерал Жан де Латтр де Тассиньи известен тем, что принимал участие в подписании капитуляции Германии в Карсхорсте, однако мало кому известны его деяния по наведению «порядка» во французской зоне оккупации, которой он тогда командовал.

«Во время проезда по Констанцу он обратил внимание на то, что символы французской власти находились в неподобающем состоянии. Он решил, что их испортили враждебно настроенные немцы (хотя на самом деле они были истрепаны дождями и ветром). Увидев в «попирании» французского флага признак немецкой наглости, де Тассиньи принялся мстить (!). По его приказу четверть города была очищена от жителей и заселена французскими жандармами. На стенах города появились угрожающие прокламации. В случае «продолжения сопротивления» город подлежал уничтожению квартал за кварталом. Кроме этого, за одну ночь были арестованы все должностные лица города, начиная от обер-бургомистра, заканчивая начальником полиции. Все они были обвинены в потворстве саботажу и нацистскому сопротивлению. За следующий месяц сменилось четыре главы города, каждый из которых смещался со своего поста и подвергался аресту.

Это было первым, но отнюдь не последним примером так называемого «констанцского метода» управления оккупированными территориями. Он включал в себя полный букет репрессий. Самой популярной была принудительная «эвакуация» городов и деревень. Всего через нее прошло более 25 тысяч человек. Эта «эвакуация» весьма напоминала «дикие выселения», творившиеся в Чехии. 15 мая было «эвакуировано» население городов, вина которых состояла в том, что некоторые жители укрывали раненых немецких солдат. 17 мая из-за «нелояльного поведения» было «эвакуировано» все население островка Райхенау. Две недели спустя жилья лишились жители Гаймингена. В начале июня «эвакуация» затронула деревни Вайхс и Ранден. Большинство из «эвакуированных» оказалось в Эльзасе, где они были брошены на прочесывание минных полей. Лишь некоторые, рискуя жизнью, попытались вернуться домой. Швейцарские наблюдатели, в те дни оказавшиеся в Юго-Восточной Германии, отмечали, что бесчинства французов меркли даже на фоне слухов о произволе Советов, которые охотно муссировались на Западе. Дело дошло до того, что французскую оккупационную политику стали сравнивать с гитлеровской. 30 мая 1945 года «Бернер тагблатт» писал: «Притеснения, творимые французами, кажутся страшнее, чем то, что делал Гитлер. Первоначальная атмосфера свободы улетучилась. Люди угнетены. Они разочарованы. Радость обратилась в ненависть к победителям. Освободителей, которых вначале приветствовали, сейчас проклинают как поработителей… Абсолютно непонятно, почему из-за нескольких хулиганов наказание должно нести все население. Почему из-за одного человека должна депортироваться целая деревня?»

Наиболее показательный случай произошел в южнобаварском городке Линдау. Французские власти решили, что большинство населения испытывало симпатии к нацистам. Действительно, в городке произошло несколько ночных перестрелок. Поводом для массовых репрессий стали события 23 мая, когда немецкий мальчишка застрелил французского офицера. Подростка тут же казнили. В тот же день бургомистр получил по почте уведомление, что в течение нескольких часов надписи, прославляющие «Вервольф», должны быть смыты со стен домов, а их жители арестованы. В тот же день при таинственных обстоятельствах в городе сгорело несколько домов. Французы утверждали, что это был поджог, организованный «вервольфами». Немцы говорили, что это была провокация французов. В любом случае на улицах города появился грузовике громкоговорителем, через который население города предупреждалось о насильственной «эвакуации», французы намеревались заселить этот город эльзасскими беженцами и военными. Немцы, оставшиеся в городе, свидетельствовали, что французские солдаты, наводнившие город, в открытую грабили пустые дома. Видя это безобразие, в дело решили вмешаться католические и евангелические священники. Они обратились к генералу де Тассиньи с просьбой проявить великодушие и снисходительность к жителям Линдау. Безрезультатно. Не помогло даже заступничество французского армейского капеллана. Жестокость и распущенность французов потрясла американских и британских наблюдателей. Разгорелся международный скандал. Лишь после этого несчастным мирным жителям, бродяжничавшим по окрестным полям, было разрешено вернуться назад, в разграбленные дома. (Из книги Фрайгера Рута «ВЕРВОЛЬФ. Осколки коричневой империи»)Начав проводить в жизнь жесткую политику еще во время войны, Союзники не намеревались принципиально отказываться от нее после поражения Германии. В первые месяцы мирной жизни все так же продолжались расстрелы «вервольфов» и саботажников. Ситуация начала меняться лишь в августе 1945 года. По крайней мере, смертная казнь перестала быть единственным наказанием, к которому прибегали военные суды. Если бы не бесчинства французов, то можно было бы говорить о некоторой стабилизации в Западной Германии. Американские и британские власти вообще предпочли ограничиваться только комендантским часом. Летом 1945 года даже удалось переломить ситуацию с многочисленным обрывами проводов. Союзники переложили всю ответственность на местные немецкие власти. Они должны были сами восстанавливать телефонную и телеграфную связь. Нападения на американцев тоже приобрели другой характер. Теперь их не убивали, а изрядно колотили. Ответные репрессии становились более адекватными. В Берлине они, как правило, касались только бывших членов НСДАП. Да собственно эту инициативу советских властей и репрессией то назвать сложно. Когда в Ной-Кельне на стенах домов появились надписи «Смерть красным скотам! «Вервольф» расправится со всеми предателями!», то счищать их должны были бывшие нацисты (французы бы кого-нибудь расстреляли или снесли несколько домов). К 1947 году даже французы поняли бесперспективность репрессивной политики. Они постепенно передавали власть немцам.

А вот что говорится в той же книге Ф.Рута о деятельности советских оккупационных властей:

«Известно, что советское руководство опасалось широкомасштабной партизанской войны в Восточной Пруссии. Подобно западным Союзникам Красная Армия принимала суровые меры по обеспечению безопасности в своей зоне. В отличие от Союзников советское руководство почти сразу же после занятия определенной территории вводило в нее части НКВД, что обеспечивало более успешную борьбу с немецкими партизанами, диверсантами и саботажниками. Казалось бы, что советская оккупационная политика была точной копией политики Союзников. Но наблюдались и существенные отличия. Советская сторона при подавлении нацистского подполья делала ставку не только на силовые методы, но и на поддержку местного населения. Как только «Вервольф» перестал быть реальной угрозой в Восточной Германии, началась идеологическая обработка немецкого населения. Советское руководство делало все возможное, чтобы избавиться от образа оккупантов, заменив его образом освободителей. В целом сразу же меры, осуществляемые Советской военной администрацией Германии (СВАГ), были во многом противоречивыми. Это было обусловлено двумя факторами. Во-первых, после того, как в 1944 году Красная Армия освободила территорию СССР, ей требовалась новая идеологическая установка, которая должна была заменить тему «освобождения Отечества». Нужна была новая мотивация. Во-вторых, достаточно жесткая политика СВАГ делала невозможной любое пассивное, а тем паче активное сопротивление со стороны немецкого населения. К этому всему добавлялось желание многих красноармейцев отомстить немцам за гибель своих родных и близких.

В Восточной Германии нередко случались эксцессы. Но в отличие от западных зон оккупации они не носили планомерного характера, а были именно эксцессами, с которыми пыталось бороться командование Красной Армии. Служащие тыловых частей были не раз замечены в грабежах и насилии. Естественно, когда речь шла о «вервольфах», то реакция была самой жесткой. Впрочем, советское командование никогда не выделяло «вервольфов» в отдельную организацию, во всех случаях речь шла о «фашистских бандах». Не стоило забывать, что СВАГ смогло справиться с проблемой «Вервольфа» благодаря нескольким факторам. Во-первых, в начале 1945 года было принято решение об ужесточении наказаний за насилие над мирным населением. Менялась вся политика.Советская сторона никогда не говорила о коллективной ответственности немцев, а потому к 1945 году перестала рассматривать их как единого врага. СВАГ раньше западных оккупационных администраций стало налаживать сотрудничество с местными антифашистами, постепенно передавая власть в их руки.Как известно, германский вермахт и фашистские спецвойска СС в ходе Второй мировой войны не особо церемонились с местным населением оккупированных ими стран, в итоге, вскоре и сам немецкий народ стал заложником проводимой нацистами политики подавления сопротивления других народов путем террора и насилия.

На фоне приведенных примеров, в сравнении с действиями западных союзников, действия советского НКВД по борьбе с повстанческим движением на территориях послевоенной Европы, а также в приграничных районах СССР, в своем большинстве выглядят более профессионально выверенными.

При этом советскими спецами при проведении операций по нейтрализации бандформирований всегда учитывались местные особенности и что интересно отметить, от них также всегда требовали строжайшего соблюдения законности в рамках того времени.

- сразу в цитатник  [x]
- редактировать  

Понравилось? Поделись с друзьями: