Армейские байки! 50

Окончив в 2000 году военное училище я отправился служить в Республику Таджикистан для "выполнения задач по поддержанию конституционного порядка в условиях чрезвычайного положения" в данной республике. Молодым лейтенантом я был назначен на майорскую должность начальника службы ГСМ
артполка, поэтому состоял в управлении полка и имел удовольствие наблюдать много интерестностей от старших товарищей по оружию. Командиром полка на тот момент был полковник, скажем, Сансаныч. По словам старших товарищей, Сансаныч раньше страдал (или наслаждался) алкоголизмом, но в один прекрасный момент его боевая подруга (супруга) вытащила его пьяного в умат из сауны (предварительно отбив от навязчивых нимф), а на утро категорически заявила что он бросает пить! Закодировала. Ей это удалось. Сансаныч рьяно взялся за службу и за карьерный рост. Из начальника штаба превратился в комполка. Пить то он перестал, но дури в нём осталось ещё на пять таких же сансанычей. Был он весьма строгим, выговоры объявлял исключительно матом, с добавлением литературных слов. В начале совещаний командного состава полка называл называл всех нас шайкой пида. . сов, обязательно упомянув что он среди нас пидо. . ас-предводитель (ну чтоб мы не обижались и в суд не подали). Матом он объяснял все очень доходчиво, нам нравилось, иногда в курилке мы его цитировали и восхищались его литературным талантом. Все его конечно-же боялись и уважали, но ещё больше его начали уважать после одного поступка...
В подготовительный период дивизионных учений Сансаныч со свитой (управлением полка) вышел на полигон и задал вопрос командиру дивизиона. В переводе на гражданский язык вопрос мог выглядеть так:
— "Уважаемый господин подполковник, будьте любезны мне сообщить сколько единиц доблестных орудий вашего уважаемого дивизиона в состоянии самостоятельно выйти на лоно природы и занять позиции. Не думаю что Ваша техника в состоянии сдвинуться с мест стоянки и продвинуться хоть пару метров до полигона".
Конечно это было сказано другими словами. Надо заметить что техника в действительности была очень старой, она служила ещё в Афгане, а до России так и не дошла, осев в Душанбе (201 МСД).
Доблестный командир дивизиона ответил (передаю дословно, так как говорил он на гражданском языке):
— "Товарищ полковник, техника готова выйти на полигон в полном составе. Дивизион готов на 100%! " Управление полка ахнуло и зашепталось (все знали что наши самоходки и МТЛб далеки от совершенства в силу своего возраста и изношенности). Сансаныч зацепился за данное утверждение, и чтоб принизить честь подпола пообещал:
— Если в понедельник 100% техники будет находится на полигоне, то я сам лично сяду в эту лужу, а если нет то своими руками посажу вас в неё! ". При этом он протянул свой перст в сторону здоровенной лужи из грязи (кто был в марте на окраинах Душанбе могут себе представить такие).
— Понедельник, начало учений — праздничный день (как экзамен у школьника). Сансаныч вышел на полигон в комуфлированном, шитом по спецзаказу в ателье костюме. Наглаженый, комуфлированная кепка с шнуоком-филиграном, на груди железный крест 201-й дивизии. Усы расчесаны, взгляд боевой. За спиной вся свита (управление полка и я в том числе). Командир дивизиона встретил его и доложил о готовности. Сансаныч начал пересчитывать технику. Пересчитал, потом ещё раз, опять заново. Открыл рабочую тетрадь, уточнил штат. Подозвал к себе зам. по тех. части, что-то шепнул ему. Зампотех окинул взглядом позиции, посчитал, перепроверил, так же шёпотом доложил Сансанычу. Сансаныч молча снял фуражку, отдал её зампотеху. Повернулся и молча направился к той самой луже из грязи. И... сел в самый центр. Почесал репу, выбрался из лужи и со словами "Ну и пид. . с же ты комдив", отправился в штаб переодеваться. Комдив получил от Сансаныча благодарность, а мы лишний повод уважать нашего комполка.

Попало как-то в Прокуратуру, дело одного прапорщика , проходящего службу в одном из доблестных строительных подразделений , которое занималось на тот момент, строительством жилого дома в военном городке. Сей мудрый муж , назову его для краткости "N", решил, как водится по старинке , поиметь государство (в противовес оному), и разжиться на родимой стройке облицовочной плиткой.
Пришедши туда ночью и дав сторожу (гражданскому человеку)шкалик,"N" поднялся на 3 этаж и взяв заранее приготовленную тару...... Тут нужно сделать небольшое отступление . Нужно вам сказать,что облицовочную плитку на стройке доставляли на верхние этажи, через некое техническое устройство состоящее из веревки, блока и огромного строительного ведра вмещавшего в себя поистине гигантское количество плитки. Правда никто и никогда , дабы не надрываться, не загружал в это ведро и десятка единиц плитки (спешить служивому человеку некуда). "N", испытывая естественно некоторый страх, который подгонял его быстрей расправиться с преступным делом, да и растягивать удовольствие от занятия не хотелось, нашедши ведро — загрузил его под завязку желанным строительным материалом. Поставив тару на подоконник , "N" спустился по лестнице вниз и взялся за веревку, рассчитывая спустить ведро привязанное на другом конце но....
Так как росточка прапор был не большого, да и весу , как понятно в нем было как у ежа, ведерко полетевшее вниз, естественно его перевесило. Взлетев со страшной скоростью вверх, прапор по пути "поцеловал" ведро и столкнувшись с балкой, на которой крепился блок полетел назад . На обратном пути снова столкнувшись с ведром (вес их обоих, как оказалось был примерно одинаков), "N" повредил позвоночник и остаток пути вниз , проделал в некотором замешательстве. Тут история вроде бы могла и закончится, но не желая расстаться с драгоценным грузом , прапор веревки из рук не выпустил и ведро упершись в балку опять полетело вниз.... По пути на 3 этаж , "N" головой , со всего размаху снова врезался в ведро заработав сотрясение мозга (вес-то какой!), и в полуобморочном состоянии продолжал путь наверх.... Блок, который крепился на балке, имел небольшой просвет между собой, ну и соответственно балкой , и палец прапора , застрявший в этом просвете, лихо хрустнул не спрашивая на то разрешение хозяина. Дикий крик разорвал тишину ночи..... "N", уже окончательно потерявший память и ощущение времени, полетел вниз, но по прежнему не выпуская веревки из рук, где-то в душе надеясь не встретить по пути ведро, но ведро никуда деваться и не собиралось! Треснув парня изо всей своей дури по жопе, оно вынудило таки его отпустить веревку, врезалось в стену и рассыпаясь плиткой полетело добивать лежащего уже на земле очумелого прапора. Лежа на земле, почти не видящими глазами, смотрел прапор вверх , на приближение реанимации...
Вот собственно и все. Скажу только, что делу в Прокуратуре, законный ход не дали, каждый, кому оно попадало в руки — сгибался пополам и в конце концов посчитав, что"N" и так достаточно наказан, дело закрыли оставив строителя долеживать свой срок в госпитале.

Расскажу про «бульбашей». Это два брата-близнеца и совсем не белорусы. В общем, братья отличались от всех остальных не только своей схожестью, но и здоровыми красными носами, похожими на клубень картошки. За что такое погоняло и получили еще в школе. Что
совсем не помешало им по призыву попасть в ВДВ. Служили в одной роте и даже взводе, говорят, что близнецов и двойняшек разлучать нельзя. Помимо всего этого, братья имели не только отменное здоровье, но и весьма острый ум с таким же довольно острым языком.
— Завтра у вас первый прыжок, ВДВшниками вы еще не станете, но парашютистами точно! — объявил им взводный. Отделение братьев было одно из первых. Выпускающий из другой роты, в самолете на автомате прочитал им инструктаж, взвыл двигатель и самолет взмыл в небеса. Загорелась лампочка, выпускающий открыл дверь, выглянул вниз и рявкнул:
— Первый пошел!
Первым был один из братьев, но выпускающий об этом не знал. Для него это был просто воин, которых он выпустил уже сотни. Правда в глаза бросился здоровый красный шнобель и то, что воин как всегда на первом прыжке раскорячился в дверях. Ну, а что, очково ведь. Исходя на крик:
— А парашют точно раскроется, точно! ? — крик уже переходил в истерику, но выпускающий знал свое дело туго. Просто выбив с хорошего пинка воина наружу, глянул и крикнул:
— Второй пошел! — потом крикнул третьему и четвертому, — приговаривая — с почином, салабон! — Или что-то в этом роде. Его крик оборвался только на пятом. Нет, он успел выкрикнуть — пятый пош... — и замолчал. Потому что на него смотрел тот же с красным шнобелем, которого он выпустил пару минут назад. Выпускающий сконцентрировался и хотел уже договорить слово, но второй брат-бульбаш не дал ему этого сделать:
— Парашют не раскрылся! Давайте попробуем еще раз! Пинать не надо, я сам! — и шагнул в отрытую дверку.
Остальные из отделения прыгали уже без команд выпускающего.

РЕДАКТИРОВАНИЕ названия,содержания, подписей к картинкам