ИНФОРМАЦИЯ ПОКАЗУХИ

Не стесняйтесь, выскажите свое отношение к публикациям. Ставьте рейтинги! Этим вы поддержите авторов и хорошие материалы.


Золотая миля. Глава четырнадцатая Попытаться подобрать серию (одинаковое название и разные цифры в конце) к этой публикации
Выложено 21 Июля 2022
Творчество > Проза (любимое)

woodenfrog
>50
  Прислал(a): woodenfrog
  Добавить woodenfrog в избранные авторы   Фотолента woodenfrog 0
   Список публикаций
Версия для печати    Инфо и настройки  Мой цитатник
книга,   перевод [все теги сайта]

Этот роман я перевёл лет двадцать или тридцать назад. Его действие охватывает 42 года и происходит в самых разных странах. В романе есть шокирующие сцены, поэтому я не рекомендовал бы его лицам младше 18 лет.

14.
В распорядок дня Миранды де Эбро входила утренняя перекличка на главном плацу, прозванном заключёнными «Plaza Generalisimo Franco» , где от заключённых требовалось стоять по стойке «смирно», когда поднимали испанский флаг, и петь нестройными голосами испанский национальный гимн.
После первого из таких мероприятий Джанет узнала от других заключённых, что в лагере для интернированных заточены люди едва ли не полусотни национальностей. Многие из них были постоянными узниками, вроде Эмигрантов; другие – временными, проникшими в Испанию нелегально и задержанными до тех пор, когда всё будет готово для их отправки в родные страны. В некоторых случаях, как, например, с цыганами и евреями, это означало, что их вернут, обрекая на верную смерть в нацистских концентрационных лагерях, и Джанет понимала, что такая судьба ожидает и Анну, если она не сможет доказать своё американское гражданство. Джанет также пришло в голову, что она, возможно, поступила глупо и совершила ужасную ошибку, указав на Анну как на мать ребёнка Кеи, потому что, если Анну вернут в Польшу, младенца наверняка отправят с ней.
Анна, должно быть, тоже осознавала такую возможность, но даже не упоминала о ней, продолжая отдавать все свои силы заботам о Джанне, а заботы эти были очень нелёгкие. Барак был в постоянном чаду от самодельных печурок, на которые охранники не обращали внимания, хотя правила их не дозволяли, а лагерь кишел крысами и многочисленными бродячими собаками, которых многие заключённые держали как своих домашних животных, пока голод не вынуждал хозяев убивать их и съедать.
Собачатина считалась у заключённых роскошью, они получали маленькую дневную порцию «roncho» , жирной смеси капусты и бобов в чуть тёплой воде, на поверхности которой плавал толстый слой оливкового масла. Ежедневное потребление этих помоев сказывалось в виде поноса, который заключённые называли «Miranditis» , и от него Анна и Джанет начали страдать с первых же дней прибытия в лагерь, а это требовало ежечасных походов в нужники, располагавшиеся в здании на противоположной стороне лагеря. И мужчины, и женщины пользовались этими туалетами – дырами, проделанными в каменном полу – и не было возможности уединиться.
Ещё хуже было из-за нескончаемого дождя, который начался в конце первой недели их пребывания в Миранда де Эбро и продолжался, не стихая, несколько недель. Он превратил и без того грязный лагерь в настоящее болото, где единственным средством переправы оказались дощатые тротуары, - по сути, плававшие в воде, но тонувшие, когда двое или трое заключённых становились на одну доску. Через некоторое время это непрерывное расшатывание привело к тому, что многие деревянные секции полностью развалились, образовав провалы, через которые можно было перейти, лишь бредя по колено в жирной, скользкой грязи.
Анна и Джанет, как могли, заботились о ребёнке и приглядывали друг за другом. Поскольку Джанна питалась почти одним молоком, она не испытывала тех желудочно-кишечных проблем, которые терзали её опекунш. Каждый раз, когда одной из женщин приходилось совершать жуткое путешествие в уборную, другая оставалась сидеть с ребёнком, и это позволяло ни на миг не оставлять Джанну одну. В редких случаях, когда обеим надо было облегчиться в одно время и они не могли ждать, присмотреть за Джанной звали Женевьеву.
Француженка, как и младенец, тоже была невосприимчива к жестокому поносу, одолевшему обеих её подруг и большинство узников лагеря, и она объясняла это тем, что, как и ребёнок, она обходилась без «roncho». С первого дня, когда Графиня взяла молодую француженку под своё крыло, она покупала им еду или у торговцев, или у дельцов чёрного рынка, у которых были несметные запасы хлеба, маслин, сыра, цыплят, фруктов и молока, но по таким вздутым ценам, что очень немногие в лагере могли позволить себе это.
Толстуха покупала эти продукты на деньги из толстой пачки песет, что она хранила в поясе для денег, всегда застёгнутом вокруг её обширного живота. Женевьева настояла на том, что она будет делить свою порцию еды с Анной и Джанет, и Графиня не возражала, особенно когда потребовалось постоянно доставать ребёнку свежее молоко, потому что она не делала тайны из того, что она добра сердцем ко всем детям. Но, когда она напрямик сказала Женевьеве, что пришла пора и ей отрабатывать свой хлеб, стало ясно, что щедрость Графини исходила не от благотворительности.
«Я до сих пор поддерживала тебя, потому что думала, что, хотя у тебя есть все данные для работы, которую я имею в виду, ты была не в лучшей рабочей форме,- сказала она.- Я знаю, что это можно исцелить отдыхом и обильной и хорошей пищей, но доставать всё необходимое тебе стоило мне кучу денег, и пора бы мне вернуть мои вложения».
«Не беспокойтесь, мадам, - сухо ответила Женевьева,- вы не будете разочарованы».
На следующий день Женевьева начала «работать», прогуливаясь по Promenade des Anglais , участку лагеря, где собирались привилегированные заключённые, покупая разные товары у торговцев – всё, от еды до сигарет и рома. В таком лагере, как Миранда де Эбро, «привилегированные» означало две вещи: заключённые не были рецидивистами, отбывавшими наказание за политические или уголовные дела, и они владели достаточным количеством денег, чтобы жить благодаря покупкам, сделанным на чёрном рынке.
В число их привилегий входило и пользование услугами проституток, которых охранники приводили в лагерь снаружи, причём дело облегчалось взятками, которые платили обе группы, боровшиеся за контроль над всеми операциями чёрного рынка внутри лагеря. Охранникам не было никакого дела до того, кто им платил, Патрон или Дерек Саутворт; даже комендант, получавший свою долю от всех взяток, казалось, был к этому равнодушен. Он знал, что ему легче позволить заключённым самим разобраться друг с другом, чем пытаться образумить их и тем самым подвергнуть себя риску лишиться богатого источника незаконных доходов.
Появление Женевьевы на Promenade des Anglais оказалось примечательным сразу в двух отношениях: оно не только разожгло вожделение заключённых, привыкших довольствоваться местными потаскухами, но и привлекло сразу же внимание и Патрона, и Саутворта.
Графиня очень тщательно подготовляла дебют своей протеже: она была не только в отличной физической форме, что сразу выделило её из числа других узниц, она была ещё и красиво одета и безупречно ухожена. Этого графиня добилась, наняв двух одарённых узниц, которые поколдовали над Женевьевой. Одна прежде работала швеёй у ведущего парижского модельера; другая до войны была популярным на Лазурном Берегу парикмахером.
Буквально за одну ночь шёлковые занавески в каморке Графини превратились в отлично сшитые платья, прилегавшие к каждому изгибу чувственного тела француженки, а волосы её были уложены мягкими, едва заметными волнами.
Первым появлением Женевьевы были поражены не только прогуливавшиеся по Promenade des Anglais. Слух о ней разнёсся со скоростью ветра, и мужчины из полудюжины бараков заспешили в южную часть лагеря, чтобы посмотреть на это чудо. Они стояли группами, некоторые откровенно пожирали её глазами, другие просто молча смотрели, зачарованные зрелищем, в котором им так долго отказывали. Они и забыли, что женщина может быть такой прекрасной. Для этих мужчин Женевьева была, скорее, не предметом их сексуальных фантазий, а напоминанием о временах, которые они когда-то знали, да давно забыли. Проходя мимо, она оставляла едва заметный шлейф духов, вырытых Графиней из древней деревянной шкатулки, в которой она хранила немногие личные вещи; мужчины вдыхали их сладкий аромат долгими, глубокими вдохами. После вони, грязи и уборных, после запаха дыма и немытых тел, аромат этот перенёс их на какой-то миг в иные места и более счастливые времена.
Первым из паханов появился Дерек Саутворт. Он вразвалочку подошёл к Графине, держа руки в карманах, всем своим видом изображая, будто он просто прогуливался и совершенно случайно оказался на Promenade des Anglais.
«Недурно», - прокомментировал он, наблюдая, как Женевьева торжественно шествует перед большой толпой.
«Настоящий класс, - сказала толстуха. - То, что нужно этому лагерю».
«Возможно».
«Они думают именно так», - сказала Графиня, кивнув на мужчин, жадно глазевших на её протеже.
«Смотреть-то они могут, - сказал Саутворт.- Но никто к ней не прикоснётся, пока я не позволю».
«Я вложила в неё много денег…»
«Ты распоряжайся ей, а я буду снимать сливки».
«Возможно, Патрон считает иначе», - сказала Графиня, посмотрев в сторону вожака Эмигрантов, тоже наблюдавшего за Женевьевой.
«Пошли его на хер, - заявил Саутворт. - Или она работает на меня, или не работает вовсе».
Не успел англичанин скрыться из вида, как рядом с Графиней оказался la comadreja, плотный мужчина, бывший подручным Патрона. - «Босс желает видеть тебя», - резко процедил он.
Толстуха пошла за ним туда, где стоял Патрон, в стороне от толпы, с мрачным выражением на лице.
«Твоя puta на моей территории», - прохрипел он.
«Promenade des Anglais – нейтральная земля…»
«Не вешай мне лапшу на уши! Если хочешь, чтобы она работала в любом месте этого лагеря, я должен иметь комиссионные».
«За что?»
«За защиту».
«А ты можешь гарантировать её?» - спросила Графиня.
«Ты знаешь, что здесь всем управляет босс», - сказал la comadreja.
«Саутворт считает иначе».
«Можешь поссать на него! Его дни сочтены. Можешь быть в этом уверена», - выпалил подручный, брызгая слюной от ярости.
«Я и так уверена, - сказала ему толстуха. - И, как только он умрёт, я начну платить деньги твоему боссу за защиту».
Она отвернулась и дала Женевьеве знак следовать за ней.
«Что всё это значило?»- спросила француженка, когда они снова оказались в своей каморке.
«Увидишь», - сказала Графиня.
«Но мне сделали много хороших предложений».
«Чем дольше мы подождём, тем лучше они будут».
«Я не думаю…»
«А тебе и не надо думать, - резко оборвала её толстуха. - Я думаю за нас обеих. Ты только выполняешь мои приказы. Ясно?»
Её гнев испугал Женевьеву. Во время посещения уборной она подслушала разговор между двумя узницами, одна из которых за несколько недель до этого вызвала ярость Графини. Графиня, использовав своё влияние, добилась, чтобы эту женщину перевели в самую отвратительную часть лагеря и разлучили с её малолетним сыном. Помня об этом случае, Женевьева пробормотала: «Как скажете».
«Это всё будет к лучшему, уж поверь мне», - добавила Графиня мягче.
Через несколько часов весь лагерь знал, что стычка между Патроном и Саутвортом неминуема, и оставалось только ждать, когда, наконец, разразится борьба за верховенство. Оба были известны своей хитростью, и каждый из них окружил себя телохранителями. Возбуждение нарастало по мере того, как все начали делать ставки на возможный исход: большинство оказывало предпочтение Патрону, потому что считало его более жестоким, но были и такие, кто ставил на Саутворта, потому что в случае его победы выигрыш был бы весьма велик. Все знали, что, кто бы ни одержал верх, они всё равно останутся с человеком, жадность которого будет распоряжаться их жизнями, поэтому ни один из них не был фаворитом просто из благого расположения.
Когда заканчивался уже следующий день, а ожидаемая схватка между ними так и не состоялась, Графиня велела Женевьеве надеть другое шёлковое платье, вырез которого подчёркивал её упругие груди, уложить волосы у парикмахерши и вторично прогуляться по Promenade des Anglais. Теперь всем уже стало ясно, что толстуха использует свою протеже, чтобы спровоцировать Патрона и Саутворта, но никто не знал, почему она была заинтересована в разжигании между ними конфликта. Некоторые подозревали, что её побуждала к этому месть за чрезмерные комиссионные, которые она была вынуждена платить обоим за свои сомнительные сделки в прошлом, другие же были убеждены, что она желала ускорить разборку просто потому, что хотела платить за «крышу» лишь одному победителю. Все согласились, что для Графини это была блестящая стратегия – она выигрывала при любом исходе – но никто не притязал на сексуальные услуги Женевьевы; все понимали, что они едва ли будут оказаны прежде, чем окончательно разрешится конфликт между патроном и Саутвортом.
В тот вечер француженка навестила Джанет и Анну в их камере в другом конце барака. Обе всё ещё страдали животом, но понос был уже не таким сильным, и теперь они могли сократить свои визиты в наводившие на них ужас уборные. Она пришла, принеся с собой подарки – свежий хлеб, перчёную кровяную колбасу, козий сыр, апельсины, бутылку «Anis del Monо » и молоко для ребёнка. По иронии судьбы, после прибытия в лагерь Джанна стала набирать вес и уже не была слаборазвитым ребёнком, как прежде.
«У неё волосы, как у Кеи», - заметила Женевьева, поглаживая пальцами тонкие светлые кудри ребёнка.
«И глаза такие же красивые, как у матери», - добавила Анна.
«Одного она не унаследовала от Кеи – её пассивности, - сказала Джанет. - Ей меньше шести недель, а она уже упрямая, как мул. Это такая девочка, из которой вырастет женщина себе на уме. Спаси, Боже, мужика, который попытается укротить её!»
Француженка засмеялась, довольная тем, что она снова со своими старыми подругами.
«Ты бледная, - заметила Анна. - У тебя всё хорошо?»
«А почему нет?» - сказала Женевьева.
«Да так…»
Джанет была более прямолинейной: «Мы слышали, что Графиня использует тебя».
«Только потому, что я позволяю это», - ответила француженка.
«Но почему?»
«У меня на это свои причины».
«Мы ценим то, что ты делаешь для нас и для ребёнка…» - Анна умолкла.
«Просто мы заботимся о тебе и беспокоимся», - добавила Джанет.
Выражение лица Женевьевы смягчилось. - «Не беспокойтесь, я сама в состоянии позаботиться о себе. - Она подала Джанне мизинец и была удивлена силе, с которой младенец схватил его. - Ты права насчёт неё, - сказала она. - Когда она поймёт, что ей нужно в жизни, это что-то никто не сможет у неё отнять».
Когда Женевьева вернулась в свою каморку, Графиня спала, но она оставила зажжённую свечу, и в её неверном свете француженка ещё раз внимательно рассмотрела фотографии, стоявшие в застеклённых рамках на столике, сравнивая хрупкую красоту девушки на коричневых снимках с расплывшейся фигурой женщины, храпевшей сейчас на набитом соломой матраце. Казалось невероятным, что это – один человек. Задув свечу и забравшись под одеяло, Женевьева испытала вдруг прилив страха перед своим будущим. Долго лежала она с открытыми глазами, слушая какофонию ночных звуков: голоса продавцов, разносивших свои товары; оклики часовых; и, как раз перед тем, как сон окутал её, раздался ужасный вопль, поднявшийся в пронзительном крещендо , а потом проглоченный темнотой.
Источник этого мученического вопля обнаружился вскоре после рассвета, когда весь лагерь собрался на перекличку на плацу и увидел Дерека Саутворта, висевшего на деревянной двери здания, в котором хранились матрацы. Он был распят гвоздями, вколоченными в запястья и щиколотки, но был ещё в полусознательном состоянии. Заключённые смотрели на него в оцепенении. Не желая прийти ему на помощь и тем самым подвергнуть себя жестокой каре за нарушение режима, они продолжали стоять по стойке «смирно» в сером свете, оставив Саутворта висеть до тех пор, пока не явился к подъёму флага комендант.
Он отдал приказ охранникам, но им потребовалось не меньше пятнадцати минут, чтобы снять англичанина. Сначала они пытались вытащить гвозди штыками, а когда это не удалось, они воспользовались прикладами автоматов. Наконец, комендант послал одного из них в столярную мастерскую за молотком-гвоздодёром, с помощью которого они успешно справились с задачей. Но вместо того, чтобы незамедлительно отправить Саутворта в военный лазарет, располагавшийся сразу за главными воротами лагеря, комендант оставил его корчиться в грязи.
Пока англичанин страдал, комендант произнёс пространную речь едва ли не на полчаса и закончил её словами: «Лица, ответственные за это нарушение лагерной дисциплины, будут найдены и наказаны».
Только после этого комендант позволил Саутворту идти, но вместо того, чтобы послать его в лазарет, он велел охранникам отправить англичанина в calabozo , каменное строение с ребристой железной крышей, сооружённое так, чтобы в нём нельзя было ни встать во весь рост, ни лечь.
«Pauvre home », - прошептала Женевьева, когда Саутворта уволакивали прочь.
«Прибереги свою жалость, - ответила Графиня. - Он ещё не умер».

Понравилось? Поделись с друзьями:
поделиться публикацией на vk.com  поделиться публикацией на facebook  поделиться публикацией в telegram  поделиться публикацией в Whatsapp  поделиться публикацией в twitter  поделиться публикацией в Odnoklassniki  отправить другу по e-mail
Комментарии пользователей ( Добавить комментарий к публикации   Добавить комментарий к публикации )
  • >50
    woodenfrog [публикатор] 21.07.2022 21:37   Пожаловаться      За комментарий:
    Не понравился комментарий +3 Понравился комментарий
    Примечания:

    Plaza Generalissimo Franco (исп.)- площадь Генералиссимуса Франко

    Roncho (исп.)- помои, бурда

    Miranditis – можно перевести как мирандиарея, слово, образованное от Миранда де Эбро и диарея (понос)

    Promenade des Anglais (фр.)- Английский бульвар

    Puta (исп.) - шлюха

    Anis del Mono – популярная в Испании торговая марка анисового ликёра.

    крещендо — ит. crescedo, от лат. crescere, возрастать. Постепенное усиление звуков.

    Calabozo (исп.) – карцер, одиночная камера

    Pauvre home (фр.) - бедняга
  • >50
    Чебан  [12] 21.07.2022 22:14   Пожаловаться      За комментарий:
    Не понравился комментарий +2 Понравился комментарий
    С превеликим удовольствием знакомлюсь
  • >50
    woodenfrog [публикатор] 21.07.2022 23:17   Пожаловаться      За комментарий:
    Не понравился комментарий +1 Понравился комментарий
    Чебан: С превеликим удовольствием знакомлюсь
    Вся переписка   
    К сожалению, почти каждая глава подвергается проверке админом. Поэтому приходится притормаживать.

Альтернативные названия публикации ( Добавить свою версию названия для этой публикации Я придумал более подходящее название к этой публикации)

Жалобы ( Добавить жалобу на публикацию Сообщить о нарушениях правил в этой публикации)

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10   11 12 12!
Pokazuha.ru
часто смотрят
Pokazuha.ru
часто смотрят
Pokazuha.ru
часто смотрят


Еще...
 
Текущая лента: Лента новинок раздела 'Творчество'
сменить ленту

Понравилось? Поделись с друзьями:
поделиться публикацией на vk.com  поделиться публикацией в telegram  поделиться публикацией в Whatsapp поделиться публикацией в Odnoklassniki  отправить другу по e-mail 




pokazuha.ru НЕ является открытым ресурсом. Копирование материалов запрещено. Разрешены ссылки на публикации.
Ссылка: http://pokazuha.ru/view/topic.cfm?key_or=1488661
HTML: <a href="http://pokazuha.ru/view/topic.cfm?key_or=1488661">Золотая миля. Глава четырнадцатая </a>
ВВcode: [URL=http://pokazuha.ru/view/topic.cfm?key_or=1488661]Золотая миля. Глава четырнадцатая [/URL]

 
   РЕДАКТИРОВАНИЕ названия,содержания, подписей к картинкам
 
 
Перейти на мобильную версию сайта