Этот роман я перевёл лет двадцать или тридцать назад. Его действие охватывает 42 года и происходит в самых разных странах. В романе есть шокирующие сцены, поэтому я не рекомендовал бы его лицам младше 18 лет.

32.
Джанна отвезла Дерека Саутворта в его отель на следующий день вскоре после полудня, задолго до его самолёта в Лондон. Она предложила подвезти его в аэропорт, но он отказался, сославшись на то, что у него есть пара небольших дел, которые необходимо закончить перед отлётом из Сингапура и что ему проще будет взять такси. Однако она почему-то почувствовала, что дело не в этом.
На обратном пути из гостиницы-развалюхи, в которой они провели ночь, он погрузился в себя, и на этот раз погружение было более глубоким, чем при посещении тропического леса в Букит Тимах. И, хотя Джанна пыталась отвлечь его непрерывным разговором, он ограничивался односложными ответами и сумел создать впечатление, будто её попытки развеять его мрачное настроение были едва ли не вторжением в его личную жизнь. Она была обижена до глубины души, но решила не подавать вида, и когда он, прежде, чем идти в отель, поцеловал её в машине на прощание, она приняла этот поцелуй с деланной лёгкостью, пожелала ему благополучно долететь до Лондона и избегала всяких упоминаний о том, встретятся ли они когда-нибудь снова. Если их связь была для него лишь приятным способом провести уикенд, то будь она проклята, если даст ему знать, словом или жестом, что это был один из важнейших моментов в её жизни. Но, когда она отъезжала от отеля, оставшись, наконец, одна, слёзы навернулись на её глаза.
Растерявшись, Джанна испытывала жгучую потребность поговорить с кем-нибудь, и вместо того, чтобы вернуться в одиночество своей квартиры, она безотчётно направила свою машину по Норт Бридж Роуд к аптекарской лавке Джанет. Но, когда она свернула на Хок Лэм стрит, то с удивлением обнаружила, что улица пуста: на витринах были опущены металлические решётки, с бамбуковых шестов для сушки белья не свисало ни одной вещи, и не было видно ни одного уличного торговца, лотки которых обыкновенно загораживали проезд. Вся улица была окутана неестественной для этого времени дня, когда из десятков радиоприёмников и проигрывателей обычно неслась смешанная музыка Востока и Запада, тишиной.
Когда она подъехала к лавке Джанет, то увидела преграду, сооружённую перед входом: на жёлтых стойках висела оранжевая лента, на которой было напечатано на китайском, малайском и английском: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН». Перед ней стояли два малайца в форме сингапурской полиции. Когда Джанна вышла из машины, один из них выступил вперёд и сказал: «Извините, мэм, проходить никому не позволено».
«Меня зовут Джанна Максвелл-Хантер. Я – подруга Джанет Тейлор. Да что же здесь происходит?»
Стройный белый человек лет сорока в рубашке цвета хаки, на погонах которой были знаки различия капитана сингапурской полиции, появился в дверном проёме лавки. - «Пусть проходит. Я жду мисс Хантер».
«Из-за чего всё это?» - спросила Джанна, когда полицейский-малаец приподнял оранжевую ленту, пропуская её через ограждение.
«Я – капитан Олдхем, - сказал человек в форме. - Вы не будете возражать, если мы побеседуем внутри?»
Он провёл её в тёмное помещение лавки, и, проследовав за ним, Джанна с удивлением увидела, что все стеклянные банки с травами убраны с полок, и, если не считать чучела гориллы и нескольких тигриных черепов, комната была совершенно пуста.
«Где Джанет?» - требовательно спросила она.
«Боюсь, она мертва», - тихо ответил капитан Олдхем.
«Мертва!» - Джанна повторила это слово скорее от потрясения, нежели от неверия.
«Она была убита между полуночью и двумя часами в ночь на субботу. - Он пододвинул Джанне кресло. - Садитесь, пожалуйста».
Оцепенев, она опустилась в кресло, чтобы не рухнуть на пол.
«Как?»
«Ей перерезали горло. - Капитан Олдхем снял фуражку с высокой тульей и вытер тыльной стороной ладони пот со лба. - Извините, что я так прямолинеен, но, прослужив изрядное число лет полицейским, забываешь, что такое деликатность. Мы пока не знаем, почему она была убита».
«Самым очевидным мотивом кажется обыкновенная жадность», - горько сказала Джанна.
«Не потрудитесь ли уточнить?»
«Не секрет, что моему нанимателю, Джи Кею Вонгу, крайне необходим земельный участок, которым владела Джанет Тейлор и который она неоднократно отказывалась ему продать».
«Мы осведомлены об этом, мисс Хантер, и проверили, где находился в момент смерти жертвы мистер Вонг. Он был со своими деловыми партнёрами, с группой, в которой был и Дерек Саутворт, до раннего утра субботы».
«А вы допрашивали мистера Саутворта?»
«Примерно в десять тридцать утра в субботу».
Осознание того, что Дерек доподлинно знал о смерти Джанет весь уикенд, но не обмолвился об этом ни словом, было для Джанны болезненным, как удар в солнечное сплетение.
«Где тело Джанет?» - спросила она.
«В доме смерти на Саго Лейн, - ответил капитан Олдхем. - У неё не было родственников, а когда кто-то умирает в таком климате…»
«Я вам ещё нужна?» - холодно спросила Джанна.
Капитан Олдхем вынул из потрёпанного портфеля большой пакет из обёрточной бумаги и протянул его Джанне. - «Здесь её личные вещи. Обычно мы передаём их наследнику. Я подумал, возможно, вы захотите сохранить их».
Олдхем вышел из лавки и отдал приказ убрать полицейское заграждение. Оставшись одна, Джанна ощутила вокруг себя пустоту и поняла, сколь много былой наполненности её жизни здесь исходило от присутствия Джанет Тейлор. Она сама была жизненной силой; травы и другие средства китайского искусства врачевания были лишь дополнением. Теперь, с её уходом, остались лишь пыль да пустота.
Продолжая держать в руках конверт, она медленно поднялась по лестнице в верхнюю комнату, также раздетую людьми капитана Олдхема. Даже немногие книги Джанет были изъяты, и одежда, и едва ли не каждый предмет, который можно было унести. Остались лишь угольная жаровня, спальные циновки да часть посуды. Как будто намеренно пытались стереть всё, что могло быть связано с женщиной, ставшей в качестве любовницы Така Чена легендой среди китайцев и малайцев. Возможно, подумала Джанна, из-за того, что британцы не хотели оставлять ничего, что могло бы превратить маленькую верхнюю комнату в мемориал. Теперь, когда Джанет умерла, саднившая заноза в боку европейской общины была, наконец, извлечена. Меньше всего им бы хотелось, чтобы о ней помнили, или, что ещё хуже, почитали. Капитан Олдхем этого не говорил, но по его отношению Джанна почувствовала, что сингапурская полиция не намерена уделять много времени и людей розыску её убийцы.
Когда Джанна вошла в кухонную нишу, то увидела, что стены были измазаны засохшей кровью. Её брызги были повсюду, образовав узоры вроде пятен Роршаха , не оставляя никаких сомнений в том, что Джанет была убита именно здесь. Стены и не пытались вытереть, и даже спустя два дня кровь привлекала множество мух.
Она постояла неподвижно, представляя себе, как Джанет, должно быть, боролась, даже когда ей уже перерезали горло, и кровь хлестала, а она извивалась и выворачивалась, пока, наконец, не рухнула на пол, и жизнь вытекала из неё. Инстинктивно она посмотрела на то место, куда, по-видимому, уложили англичанку, когда её настигла смерть: на каменном полу был кровавый отпечаток руки и сломанная спичка. Подняв её, Джанна увидела, что кончик с серой был нетронут, зато другой был сплющен, как будто его жевали. Ей подумалось, не улика ли это, которую каким-то образом проглядели сыщики капитана Олдхема, но поняла. что их обыск был слишком тщательным для столь явной оплошки. Спичку, наверное, бросил один из полицейских, собиравших доказательства преступления.
Вернувшись в основную жилую зону, Джанна открыла пакет, вручённый ей капитаном Олдхемом, и вытряхнула его содержимое на голую столешницу. Личные вещи Джанет состояли из видавшего виды стетоскопа, коллекции гладких камешков, магнитофона с кассетой, который Джанна оставила ей после их рождественского визита, и потускневшей фотографии в серебряной рамке, на которой Джанет была запечатлена девочкой, стоявшей вместе со своей семьёй перед внушительным особняком. Джанна вспомнила, что Джанет показывала и фотографию Чена, но её в конверте не было.
Глядя на решительное, неулыбчивое лицо ребёнка, каким была Джанет в восемь или девять лет, Джанна поняла, что упорство присутствовало в ней уже тогда. Именно эта черта больше всего восхищала её в Джанет, да ещё её бескорыстная забота о благополучии других. Слёзы покатились по щекам Джанны: если бы только она старалась проводить побольше времени с ней… если бы только она слушала повнимательнее, что она говорила о Кее… если бы только она провела уикенд с ней, а не уехала с Дереком Саутвортом… если, если, если. Её терзала вина от мысли о том, что, если бы она придерживалась первоначальных планов и осталась пятничным вечером с Джанет, та вполне могла быть до сих пор живой. А вместо этого она солгала, чтобы быть с мужчиной, которому нужна была лишь удобная подстилка!
Она нажала на магнитофоне кнопку «Воспроизведение» и тотчас услышала голос Джанет. - «…Рождество напоминает мне о том, через что мы прошли вместе в Миранда де Эбро. Помнишь ту красивую куклу, которую Женевьева подарила Джанне? Интересно, где она сейчас. Ну, зато Джанна, по крайней мере, со мной, и я хочу, чтобы ты знала, что я горжусь тем, как вы с Марком воспитали её. Она – это ваша общая заслуга. Я всегда хотела иметь ребёнка, а теперь я чувствую, что он у меня есть…»
Магнитофон остановился: лента подошла к концу. Не успела Джанна перевернуть кассету, как услышала звуки шагов на лестнице. - «Кто там?»- нервно окликнула она.
«Мистер Сунь», - мягко ответил голос.
Джанна узнала тощего китайца-адвоката, тоже бывшего другом Джанет.
«Соседи сказали мне, что вы здесь, - сказал он, поправляя очки в золотой оправе. - Они хотят, чтобы я выразил нашу печаль по поводу смерти вашей подруги».
«Спасибо, - сказала Джанна. - Я только что узнала».
«Это ужасно, - пробормотал мистер Сунь. - Мы все очень уважали её. Мы были с ней долгое время партнёрами и друзьями. Это – утрата, которая ощущается очень сильно».
«Тело, как я поняла, забрали в дом смерти на Саго Лейн».
«Мы предлагали всё устроить по-другому, - сказал китаец-юрист, - но капитан Олдхем настоял, мол, раз нет родственников, проживающих здесь, её следует отвезти именно туда».
«А похороны?»
«Они вот-вот начнутся, - ответил мистер Сунь. - Это – ещё одна причина моего прихода. Я знал, что вы захотите быть там, но мы должны поторопиться».
Когда они добрались до Саго Лейн, Джанна поняла, почему такой пустынной была Хок Лэм стрит; в толпе, собравшейся возле дома смерти, было немало знакомых ей лиц: соседи Джанет, пациенты, и сотни других, с которыми она ежедневно сталкивалась изо дня в день. Гроб был установлен на убранный цветами грузовик, стоявший наготове с включённым двигателем, а на тротуаре выстроились китайские музыканты со своими инструментами. Вокруг гроба были навалены многочисленные поделки из бумаги: макет дома, коляска рикши, деньги для духов и свитки, представлявшие собой книги, - символические копии вещей, которые, как чувствовали друзья Джанет, потребуются ей в загробном мире.
«Семье усопшего полагается надевать вот это, - объяснил мистер Сунь, предлагая одеяние, сделанное из мешковины. - Но, поскольку вы – не кровная родственница, возможно…»
Джанна взяла грубое платье и надела его и ещё высокую шапку, сделанную из того же материала.
«Это будет отгонять злых духов», - добавил тщедушный юрист, подавая Джанне фарфоровую посудину, в которой теснились благовонные свечи.
Музыканты начали свою нестройную игру, и грузовик с гробом медленно двинулся вперёд, ведя за собой процессию по улицам Чайнатауна к кладбищу на окраине города. У заднего борта грузовика был устроен пёстрый алтарь, у которого молились плясавшие жрецы, поворачиваясь в такт заунывному ритму музыкантов. Церемония, казалось, топила в шумном буйстве пугающую тайну смерти, отделяя Джанну звуком, цветом и ритуалом от боли её утраты.
Даже после того, как похороны закончились и простой деревянный гроб Джанет был опущен в могилу, засыпан землёй, а на могилу легли венки из орхидей и красного жасмина, времени для скорби не оставалось. Вместо этого множество китайцев, собравшихся на её похороны – редкий знак уважения, когда покойный не был ни родственником, ни азиатом – вернулись гурьбой на Хок Лэм стрит, где уселись за расставленные вдоль сточной канавы столики и принялись есть и пить до самого утра.
Только когда они легли спать или отключились – некоторые, отмечая вход женщины Така Чена в мир духов, выпили слишком много рисовой водки и были совершенно пьяны – Джанна сломалась. Все эти часы она как будто ходила по краю пропасти, потом вдруг утратила силы, нужные для того, чтобы сохранять шаткое равновесие, и провалилась в бездну.
Мистер Сунь увидел её слёзы и едва слышно прошептал: «Вам нельзя сейчас оставаться одной. Думаю, вам лучше провести ночь в моём доме».
Он провёл её через лабиринт переулков и узких проходов к древнему, обветшавшему дому, почти такому же, как дом Джанет, только нижний этаж его был обставлен письменными столами и полками вдоль стен, на которых пылились своды законов.
«Я – холостяк, - объяснил адвокат, - и мне не подобает спать в одной комнате с вами, но наверху вы найдёте кровать».
«А как же вы?» - спросила Джанна.
Он жестом указал на кипу бумаг на письменном столе: «У меня много работы, а в моём возрасте сна нужно немного».
«Кажется, я злоупотребляю вашей добротой…»
«Напротив, - ответил он, - иметь гостьей подругу Джанет Тейлор для меня – честь».
За проведённые в Сингапуре месяцы Джанна достаточно узнала о китайских обычаях, чтобы понять, что мистер Сунь рисковал навлечь на себя суровое осуждение соседей за то, что позволил незамужней европейской женщине провести ночь под своей крышей, будучи единственным жильцом в доме, но она чувствовала, что таким образом он проявляет своё уважение к Джанет, и, не смея обидеть его отказом, она поднялась наверх и легла, не раздеваясь, на деревянную кровать.
На неё навалилось чувство гнетущего одиночества; во многом оно было похоже на чувство, испытанное ею, когда Анна и Марк открыли ей правду о её происхождении. Она чувствовала себя отстранённой от других и от себя самой, подвешенной в пустоте неопределённости, не уверенной ни в своём будущем, ни в своём прошлом. Джанет предложила ей научиться ценить время, потому что в итоге это – всё, чем мы действительно владеем, но Джанна не была уверена, что знает, как это делать без мудрого совета этой женщины…
Она и сама не заметила, как заснула, но, когда она открыла глаза, комната купалась в солнечном свете, а из комнаты внизу доносился размеренный стук. Она встала, подошла к раковине и включила большой медный кран. Сочившаяся тонкой струйкой вода была тёплой, согревшейся в трубах на уже жарком солнце, и, когда она полоскала рот, вкус воды оказался солоноватым.
«Я принёс вам чаю, - объявил мистер Сунь, появившийся на верхней площадке лестницы с чёрным лакированным подносом, на котором стояла фарфоровая чашка с шедшим от неё паром. - И вермишель от уличного торговца».
«Спасибо», - сказала Джанна, беря поднос и ставя его на стол возле окна.
«Если вы не сочтёте меня невежливым из-за того, что я буду говорить с вами, пока вы едите, - неуверенно сказал он, - есть одно важное дело, которое я хотел бы с вами обсудить».
«Конечно же, пожалуйста», - ответила Джанна.
«Как я уже говорил вам, - сказал мистер Сунь, глядя на бумаги, которые он извлёк из кармана, - я был не только другом мисс Тейлор, но также и её адвокатом. Я работал на неё, когда она приобрела землю, которая сейчас используется как детская площадка».
«Значит, вы должны знать о давлении, которое оказывал на неё Джи Кей Вонг?»
«Мистер Вонг часто делал ей предложения, но она все их отвергала, несмотря на мой совет пойти ему навстречу, ведь вам известно, что она была упрямой женщиной с большой силой воли».
«Она и меня не хотела слушать, - сказала Джанна. - А в итоге, я считаю, это стоило Джанет жизни».
«Вполне возможно, - согласился адвокат. - Джи Кей Вонг – не такой человек, который позволит кому-то встать на своём пути».
«Я говорила капитану Олдхему то же самое, - сказала Джанна, - но он заявляет, что у Джи Кея есть алиби».
«Гораздо вероятнее, что капитан Олдхем желает закрыть дело Джанет Тейлор без лишнего шума. Её не приняла здешняя европейская община, и, чем скорее о ней забудут, тем больше они обрадуются. - Он говорил с жаром, придававшим его обычно мягкому голосу резкость. - Но, если Джи Кей Вонг убил Джанет, чтобы получить контроль над её землёй, то он не достиг своей цели».
«Я думала, что, поскольку земля была частью её недвижимости, и у неё не было ни семьи, ни завещания, земля будет продана с аукциона…»
«Но она оставила завещание, - тихо сказал китаец-юрист. - Я составил его для неё вскоре после вашей первой встречи с ней. Оно в моём сейфе внизу, но я могу сказать вам, что по его условиям вы – её единственная наследница и, как таковая, имеете законные притязания на всё, чем она владела, включая землю, столь нужную Джи Кею Вонгу».
Джанна начала смеяться, сначала – тихо, потом громче. - «Извините,- сказала она, заметив, как встревожился мистер Сунь, - просто ситуация забавная».
«Понимаю. - Он снял и протёр очки. - Вы дадите мне знать, что вы собираетесь делать с собственностью?»
«Как только у меня будет время подумать», - заверила его Джанна.
Машинистки оторвались от работы, когда она проходила мимо, явно стараясь угадать, что за звуки они слышали из комнаты наверху, но вскоре вновь вернулись к своим бухгалтерским книгам. Её машина по-прежнему была припаркована там, где она оставила её прошлой ночью, перед домом Джанет на Хок Лэм стрит, и, зная, что не сумеет вернуться туда лабиринтом узеньких улочек и закоулков, она наняла велорикшу.
Когда Джанна повернула свой MG на Норт Бридж Роуд и направилась по прибрежной дороге к своей квартире, движение было уже плотным. Она чувствовала себя разбитой, и в то же время странно воодушевлённой, как будто скорбь, которую она испытывала из-за смерти Джанет, исторгла из неё глубоко сидевший гнев, тлевший уже многие месяцы и готовый взорваться.
Когда она вошла в свою квартиру, звонил телефон. Это был Джеральд Фостер. - «Где, чёрт побери, вы были? - требовательно спросил он. - Джи Кей пытается найти вас весь уикенд».
«Да ну?»
«Вы нужны ему здесь немедленно».
«Я появлюсь там, когда буду готова, и ни секундой раньше», - ответила она.
После того, как Фостер повесил трубку, Джанна заказала разговор с Анной в Нью-Йорке. Услышав её голос, она сказала: «Хотелось бы сказать тебе помягче о том, что произошло, но я не могу придумать, как это сделать, так что можешь узнать всю правду без прикрас, Джанет мертва. Она была убита…»
«О, Боже!» - Даже с другого конца земного шара слышалось потрясение в голосе её собеседницы.
«Это случилось то ли в пятницу вечером, то ли рано утром в субботу», - сказала Джанна.
«Почему же ты не позвонила мне вчера?» - спросила Анна.
«Я не знала об этом до конца дня, а потом ещё похороны…» - Она умолкла, почувствовав, как её вновь захлёстывает ощущение вины. - Наверняка не знают, кто это сделал и почему, но я думаю, что за этим может стоять человек, на которого я работаю».
Джанна рассказала Анне всё, что она узнала, и пообещала позвонить ей снова.
«Чем быстрее ты покинешь Сингапур, тем счастливее я буду, - сказала Анна. - Пора тебе возвращаться в Штаты».
«Пожалуй, ты права, - согласилась Джанна. - Мы слишком долго были далеко друг от друга. Я люблю тебя…»
Для того, чтобы принять душ, переодеться в чистое и проехать не очень-то и большое расстояние до офиса Джи Кея, ей потребовался час.
Джеральд Фостер нетерпеливо расхаживал взад и вперёд, когда Джанна вошла через вращающуюся дверь. Хотя он, как обычно, выглядел безупречно, складывалось впечатление, что он изрядно устал. - «Не знаю, что заставляет вас думать, что вы можете так вот исчезать», - фыркнул он, когда они вошли в лифт.
«Я не исчезала, - сказала Джанна. - Догадываюсь, что Джи Кей точно знал, где я была, каждую минуту уикенда».
Они поднялись на последний этаж, и Фостер замялся, а когда двери лифта стали закрываться, он так и не вышел из него.
«Мистер Вонг ждёт вас, - объявила секретарша. - Пожалуйста, пройдите к нему немедленно».
На какой-то миг Джанне вспомнилось мгновение, бывшее почти год назад, когда она стояла на этом самом месте, пытаясь представить себе, что за человек её новый работодатель. Тогда она нервничала и очень хотела понравиться, но сейчас она была просто сердита, и это было заметно по тому, как она держалась, прошагав прямо в офис Джи Кея.
Он стоял позади своего огромного письменного стола, и в голосе его послышалась холодная нотка, когда он спросил: «И где же вы были?»
«Думаю, вам это известно», - спокойно ответила Джанна.
Её уверенность в себе, кажется, взбесила его. - «Я пытался связаться с вами, чтобы выразить вам мои соболезнования по случаю смерти вашей подруги Джанет Тейлор».
«Враньё! - фыркнула Джанна. - Это вы убили Джанет, чтобы завладеть её землёй, а теперь вы узнали, что она оставила завещание, в котором я указана как её единственная наследница, верно?»
Лицо Джи Кея оставалось бесстрастным. - «Я хочу заплатить вам двадцать миллионов долларов наличными за её владение», - сказал он.
Джанна покачала головой.
«Тридцать миллионов».
«Ни за что».
«Сорок миллионов. Это почти десять миллионов американских долларов».
«Я не веду дела с убийцами», - сказала Джанна, поворачиваясь и направляясь к двери.
«Вы ошибаетесь, если верите, что я имею отношение к смерти Джанет Тейлор, - заявил Джи Кей прежде, чем она вышла из офиса. - Верно, мне нужна её земля, но не настолько, чтобы пришлось её убить. Если вы думаете, что я лгу, задайте себе вопрос, почему я предлагаю вам небольшое состояние за то, что я мог бы получить, просто избавившись от вас тем же способом».

Через двадцать четыре часа, когда Джанна сидела в «Boeing-707» компании UTA, ожидавшего вылета из Сингапура в Париж, слова Джи Кея продолжали звенеть в её ушах. Ей хотелось верить, что его последнее заявление было блефом, но она не могла отбросить содержавшуюся в нём неоспоримую логику: он с такой же лёгкостью мог бы убить и её, а не обращаться с предложением купить у неё собственность Джанет.
Беспокойство не покинуло её и когда реактивный лайнер оторвался от взлётной полосы и сделал круг над городом. Был ранний вечер, и сотнями футами ниже матросы-лихтерщики маневрировали на своих моторных тонкаях от людных причалов реки Сингапур, между доками и кораблями, стоявшими на рейде. За ними резкое неоновое сияние города смешивалось с более мягкими пастельными тонами угасавшего дня, образуя пятно света на потемневшем небе. Но остров давно скрылся из виду, и «Boeing-707» летел над Индийским Океаном на запад, а Джанну по-прежнему мучил вопрос: если Джи Кей Вонг не убивал Джанет Тейлор, кто убил – и почему?

- сразу в цитатник  [x]
- редактировать  

Понравилось? Поделись с друзьями: