Лоуренс Оливье после визита в Ленинград сказал: “В России есть один актер – абсолютный гений! Только фамилию его произнести невозможно”. Павел Борисович Луспекаев. Гениальный актер, как назвал его великий Лоренс Оливье, снялся в 20 с лишним фильмах, но подлинная слава пришла к нему после выхода фильма «Белое солнце пустыни», в котором уже тяжело больным сыграл Верещагина.
В судьбе актера Павла Луспекаева самым важным месяцем оказался апрель. 20 апреля 1927 года в Луганске он родился, в начале апреля 1970-го в прокат вышел прославивший его фильм «Белое солнце пустыни», а, не дожив трех дней до своего 43-летия, Павел Луспекаев умер.
В шестнадцать он убежал из дома в партизанский отряд – шел 1943 год. В одном из разведывательных рейдов Паше пришлось часа четыре неподвижно пролежать на снегу, и он сильно обморозил ноги — с тех пор кровь по сосудам уже не могла проходить нормально. Ему бы сразу как следует пролечиться, да некогда было – война. А потом в ближнем бою Луспекаева тяжело ранили в руку разрывной пулей. В саратовском военном госпитале ему уже вкатили наркоз – ампутация казалась единственным способом сохранить юноше жизнь. Каким-то немыслимым усилием воли Паша выплыл из беспамятства и не позволил хирургу дотронуться до своей руки, пока тот не поклялся попробовать обойтись без ампутации. И ничего, зажила рана, даже следа на Пашиной руке почти не осталось! И он играл на гитаре. Под гитару Луспекаева кто из юношей не завидовал, по ранней дури, мощной породе таможенника Верещагина? Кто не мечтал также запросто выпить ту же четверть первача, а после спокойно замочить спецгруппу вооруженных басмачей? За Державу обидно, что таких былинных героев из почти домашних, на первый взгляд, инвалидов, но, как и Илья Муромец, способных распрямиться для брани с супостатом, все меньше в жизни. С экрана ж их тихим сапом вытесняет совсем иная поросль – хлюпкая, изнеженная, незнамо какой ориентации. У Павла Луспекаева ни «народного», ни больших ролей. В сущности ведь и Верещагин – по сценарию эпизод не второго, а больше третьего плана. Если, само собой, время считать по минутам. А если Время считать на года (и уже десятилетия!) – едва ли не главная. По скрытому пафосу, созвучному миллионам, по силе духа и узнаваемости характера, по любви народа Луспекаев - первый не только в этой «вестерновой комедии», но и, пожалуй, во всех фильмах за год-два. А сегодня его державность востребована больше, чем дюжины фильмов-погодков.
Но посмотрите, насколько другой его Генерал в «Трех толстяках». Лакированный и любезный… палач-иезуит, без совести и жалости. Тип, очень напоминающий персонажей современного «политтеатра».
А без луспекаевского Ноздрева (телеспектакль 1968 года реж. А. Белинского «МЕРТВЫЕ ДУШИ», который не внесен в фильмографию), ну, просто никуда! И все это породил один человек с, казалось бы, не оставляющим места для акустического маневра простуженным «про-В-НОС-ом»!
Исполнение им, уже безногим, богатыря Верещагина – пример профессиональной самоотверженности. Но почему-то не оставляет мысль: если б Верещагин не взорвался на баркасе, шедевр Мотыля утратил бы половину своей искренности, пронзительности, силы и славы. Тот же взрыв вознес и Артиста к высотам, которых он заслужил, а мы не замечали.

- сразу в цитатник  [x]
- редактировать  

Понравилось? Поделись с друзьями: