С просторов Интернету.

Моня был свехрчеловеком. Собственно, он им родился. Я редко пугаюсь людей, но Моня у меня вызывал оторопь и стремление к хорошим манерам. А так же желание держаться от него подальше. При том, что внешне сей демиург был сущий ботан со взглядом снулой рыбы. Да и внутренне содержание тоже было абсолютно ботаническое.
Что отличало Моню от обычного тяглового быдла? Две особенности.
Абсолютная безэмоциональность и истовое увлечение химией .
С химией Моня рано проявил явные задатки гения. Учитель химии с его появлением в школе ходила с нимбом Богородицы. Мол, не зря жизнь прожила. Талант выпестовала. Хотя Моня, возможно, и не подозревал о ее существовании.Точнее, она занимала какой-то крошечный фрагмент дальней периферии его сознания, как и многое другое, что его мало интересовало. Моня вообще старался не отвлекаться на мелочи.
Моня думал о химии 24 на 7. Поначалу, как и все, увлекался взрывчатыми веществами, быстро достиг высот, наведя панику на окрестности.

Ночами в полях гремела канонада. Город подумал: ученья идут, в поля опасливо ползали правоохранители, но, ничего, кроме воронок и следов разрушений не находили. Не считая неприятностей бытового характера. Моня пользовался замедлителями, что б его не могли привязать к проблеме. То есть ставил заряды и шел домой. Все взрывалось через пару часов после ухода.
Дабы не допустить случайных жертв места будущих подрывов Моня выбирал подальше от человеческих троп и тщательно минировал пути подхода. Растяжками с взывпакетами, начиненными скатолом. Это такая дрянь, что дико воняет говном, будучи в достаточных количествах. Моня скатолу не жалел, отчего мусора возвращались с полей благоухая золоторями.
Менты , пованивая, торжественно клялись на инсигниях кроваво отомстить , вслух мечтали найти мерзавца, воспринимая ароматизацию, как личный выпад. И ошибались. Моня просто страховался от напрасных жертв, а какие миазмы исходили от окрестных правоохранителей (ванили или фекали) , ему было безразлично.
Потом Моня ненадолго увлекся ядами, испытав свою аква тофану на цыганских крысах.
Был у нас нараене цыганский дом, результат попыток властей одомашнить кочевников.В этом стационарном таборе крыс водилось неимоверное стадо. С цыганями пасюки сплелись в органичном симбиозе,служа им домашними любимцами, собутыльниками и , иногда, закуской, но Моня угробил эту идиллию.
Крысы сдохли все и разом, забившись в самые недоступные щели цыганского сквота. И дружно завоняли.
Кибитная наполнилась миазмами.
Цыгане чуть не вернулись к кочевому образу жизни от этого эксперимента. И пахли полгода, как восставшие из ада.

Рано поняв свои отличия от окружающих, Моня взялся исследовать эмоции со стороны. Ну коли сам испытать их не мог. Тему эту он, подобно Сальери, разЪял , как труп, поверяя алгеброй гармонию. Прочел тьму литературы на английском и немецком, кои походя выучил. И принялся за эксперименты. Тема оказалась несложной и искусство манипуляций сознанием Моня освоил довольно легко. То есть он мог соорудить на морде любую гримасу, соответствующую пожеланиям собеседника. А так же изобразить любой темпоритм речи, голос и текст, необходимый для того, что бы обрабатываемый Моней лапоть сделал все, что Моне от него надо.
К счастью для человечества, Моне от него было надо немногое. Что б от него отстали и не мешали заниматься любимой химией.
Поступив походя в Менделеевку, Моня забросил взрывотехнику , яды и взялся за исследования ПАВ. Психоактивные вещества интересовали Моню , будучи на стыке его увлечений химией и сознанием. То есть, он исследовал влияние химии на сознание.
Видимо, зря родители дали маленькому Моне прочитать "Кондуит и Швамбранию". Идея производства "эликсира счастья" нашла в юной мониной душе неожиданный отклик.
Быстро пройдя весь путь начинающего гровера, и освоив синтез ЛСД, экстази, амфетамина и прочей банальщины , Моня занялся исследованиями дизайнерской наркоты. Повторять за авторитетами и изобретать велосипед в нирвану ему было скучно.
Подопытными мышами у Мони была дежурная группа торчков, коя его боготворила. От излишнего внимания правоохранителй Моня страховался системой безличностных передач, и, поскольку денег он не брал, поймать с поличным его было почти невозможно.
Моня взимал плату рассказами. Подопытные точки были обязаны связно описывать свои ощущения от полученного.
Надо заметить, что смертность в группе практически отсутствовала, так как Моня педантично расписывал методу и дозу употребления.
Подопечных Моня время от времени менял.
Из соображений безопасности. Прощальным подарком от гения являлась какая то адова смесь , аналогичная аяуаске, но с уклоном в измену и мораль. Субстанция будила в торчке все его затаенные страхи, усиливая оные до предела, плюс к тому , обладала ярким слабительным ,рвотным и мочегонным эффектом. Так Моня страховался от суицидов. Согласитесь, мысли покончить с собой плохо уживаются с непрерывным вулканическим извержением из всех отверстий. Трудно наложить на себя руки, когда наложил в руки. С горкой.
Обосравшиеся и натерпевшиеся страхов торчки обычно дружно завязывали с наркотиками.
Моня делал это не из жалости, она была ему чужда, а что бы надежно стряхнуть подопечных с хвоста.
О Моне после такого бэдтрипа они вспоминали только в страшных снах и с непременной диареей.

Как-то раз Моня увлекся синтезом нового порошка и из института вышел заполночь. В Менделеевском он имел право шляться во все лаборатории и делать там что ему вздумается из любых прекурсоров. Гения в институте ценили.
Итак, Моня второпях не поменял одежду и не вымылся в душе. Чего ранее никогда себе не позволял.
Спустился в метро, где чуткий нос мента учуял подозрительные ароматы. Лягавый взял след и Моню с пакетом на кармане.
-Сержант Ложкин. Документики предъявите! Что нибудь запрещенное имеем при себе?
Любой бы на месте Мони испугался. 10 лет одиночества светило во все очи.
Но Моня не знал, что такое испуг. Эмоции были ему чужды.
-Это что такое?! возликовал мент,вытащив искомое и предвкушая награду. На руке Мони щелкнул наручник. Вторую половину мент пристегнул к себе.
-1-(2,5-диметокси-4-бромофенил)-2-аминопропан- без запинки продекламировал Моня.
-Чего? -опешил страж порядка.
-Органическое соединение: терпеливо , как маленькому, разъяснил Моня. Из фенилэтиламинового класса.
-Ты еще и издеваешься? -мента смущала невозмутимость задержанного. Нарики с таким весом на кармане олимпийским спокойствием обычно не отличаются.
-С чего бы? Я вам научные факты излагаю.
-И зачем тебе это?
-Для курсовой. Я ж в Менделеевском учусь. Доделать не успел, а у нас только оставь: уборщица все выкинет.
С учетом, что диалог происходил на Менделеевской, версия казалась вполне правдоподобной.
Но мент еще надеялся на успех.
И потому, вспомнив недавно просмотренный американский боевик, послюнил палец, засунул его в пакет и втер содержимое в десну.
Это было очень смелое решение.
С кокаином такой метод работает: десна немеет , но мент хапнул DOB,сильнейший галлюциноген, миллиграмма которого достаточно для сноса крыши на сутки.Милиционер же таким незатейливым способом слизал по меньше мере в 10 раз большее количество вещества.
И у него смыло фундамент.

Моня поднял бровь на полмиллиметра. Это означало у него крайнюю степень возбуждения. Обычный человек в таком состоянии прыгал бы до потолка подъемной силой сжимаемого ануса.

Такого любопытного объекта для исследования у него еще не было.
А хотелось.
Мент, стоя рядом , судорожно ловил руками ускользающее сознание. Моня решил помочь бедолаге найти верное направление для трипа.
-Мальчик приходит в новый класс. Родители переехали в другой город. Учительница и говорит:
«Дети , с нами будет учиться новый ученик. Как тебя зовут?
-Ваня!
-А фамилия?
Мальчик мучительно краснеет.
-Фамилия у тебя какая, Ваня?- любопытствует учительница.
-Мальчик опускает глаза в пол и еле слышно шепчет:
-У меня смешная фамилия…
- Ну ты хоть намекни: не сдается училка.
-Ну ээээ… это то что каждый день в рот берут….
-x..., что ли -сипит преподаватель.
-Почему x...? -удивляется Ваня-Ложкины мы.

Сержанта Ложкина складывает пополам от дикого хохота.
Моня собирается сделать ноги, но не тут то было. Сержант , хоть его жестко кроет , не слезает с безусловного императива: доставить студента в отделение.
И ключей от наручников не отдает.
Так они и ползут в казенный дом: Моня, травящий анекдоты и мент, подыхающий от хохота , но помнящий о долге.
-Мальчик едет на велике и видит, как гаишник останавливает джип.
Из машины вылезает огромный жлоб , натягивает менту фуражку на лицо. Затем вынимает из ослабевших рук стража порядка полосатый жезл и бьет им того по репе.
Вытаскивает из его кармана наручники и сковывает ему руки за спиной. Подбивает ноги и роняет на капот. Снимает с мычашего мусора галифе и имеет прямо на капоте. После , засовывает бедолаге жезл в жерло, разворачивает от машины, дает пинка, садится за руль и уезжает.
Избитый, изнасилованный, скованный мент с палкой в жопе, вытягивает морду из фуражки и видит замершего пацана с вытаращенными глазами.
-Мальчик! Мальчик-хрипит страдалец. Ты номер запомнил?!!!
-б... буду, Я ТАКОГО НОМЕРА ДАЖЕ В ЦИРКЕ НЕ ВИЛЕЛ!!!
-АААААААА!!! сержанта Ложкина кроет.
При этом они уже заходят в отдел, где на эту парочку вызвериваются все присутствующие.
-АААААА-орет Ложкин. Я сейчас уссусь!!!
-Письписьписьписьпись! -жарко шепчет ему Моня в ухо.
Ложкин вспоминает баушку, детство босоногое, деревню, душистую дырку земляного сортира , улыбается , расстегивает ширинку и начинает звонко писять на линолеум дежурки.
-ТЫЧОТВОРИШЬСУКААА!!! -воет дежурный мент.
-ДИТЫНАХ, Петя,ласково отвечает ему журчащий Ложкин и метко направляет струю в амбразуру дежурки.
Петя желтовато обтекает, отфыркиваясь и пуча глаза на коллегу.
В обезьяннике задержанные молча падают на пол и корчатся в конвульсиях. Такого номера они тоже в цирке не видели.
Ложкин орет «ЛАМБАДА!!!», начинает вращать бедрами , отчего струя закручивается замысловатой спиралью.
Дальше начинается суета, Ложкина вяжут, затыкают ему фонтан, он делается буен. На наручниках мотыляется Моня, пытаясь сохранить тушку от повреждений. Наконец, Моню отстегивают.
Ложкина за шкирку, как ссаного кота, утаскивают из дежурки.

Менты под аккомпанемент воя и хрюканья, доносящихся из обезьянника, пытливо интересуются обстоятельствами происшедшего. Моня, правдоподобно заикаясь, рассказывает, что , мол , увидел шатающегося милиционера, подумал, что ему плохо, подошел спросить за помочь , а тот его на цепь и сюда поволок.
Свинья неблагодарная. Спасибо, хоть не обоссал, ой , извините , тащщ капитан!
-Я испугался, понимаете- блажил Моня- он странный какой то.

Подтверждая монины догадки, в соседнем помещении что то тяжело, с грохотом рухнуло на пол, со звоном разбилось и дико заматерилось. Видимо, подсознание Ложкина освободилось от очередных оков разума.
-Петя, ты куда его запер?
-В кабинет операм.
-Сдурел?!!! Он же сейчас там все разнесет! И зассыт!
Весь личный состав бросается подавлять ложкинскую преодоленность.
Моня остается один. Пожимает плечами и неторопливо уходит на улицу. За ним никто не гонится: Ложкин дает стране угля по полной. Первобытный вой его разносится на квартал вокруг.
Моня идет домой, досадуя на потерю интересного состава.

Мента увезли в дурку, где две недели держали на вязках.
Потом по тихому уволили.
Просветленный Ложкин принял постриг и вроде бы пришел в себя.
Но уже другим. Говорят, отец Павсаний ненавидит анекдоты. И иногда страдает энурезом.
Братия в шутку зовет его отцом Зассанием.

- сразу в цитатник  [x]
- редактировать  

Понравилось? Поделись с друзьями: