Просмотренные публикации не запоминаются и вы можете видеть всё по нескольку раз. Зарегистрируйтесь чтобы видеть только новое.
Где я нахожусь? | ||
Вы сейчас на необычном развлекательном сервере Pokazuha.ru : | ||
Порядка четверти миллиона публикаций, разложенных по 270 темам. При таком огромном выборе каждый найдет что-то интересное для себя. Новые публикации каждые 5-10 минут; Есть уникальная система запоминания просмотренного Вами, и отбора для показа ТОЛЬКО нового материала; Ежедневно ставятся тысячи рейтингов. По ним система может выбирать для Вас самое интересное; Есть возможность самому выложить что-то хорошее. И если это понравится народу - заработать на этом; |
Валенки, валенки...
Выложено 14 июля 2013
Деревня, куда нас - недорослей ежегодно летом, словно десантников, сбрасывали родители, звалась просто - Хмельничново. Бабушка с дедом были еще в силе - лет по шестьдесят пять, и жизненной радости еще не потеряли.
Мы же с двумя двоюродными братьями - Валеркой и Колькой росли там, словно трава в поле - дико и счастливо. Никто нас не воспитывал, особо не контролировал и, кроме кормежки по четкому деревенскому графику, ничем особо не обременял.
В то лето было нам лет по двенадцать, наверное.
По соседству, через пару домов жила пожилая вдова - Дуся, баба громкоголосая, хабалистая, но непутевая. Из скотины у нее была корова, да баран - Бориска.
Баран тот был личностью, и личностью весьма любопытной. Дело в том, что Бориска был "нелегченым" бараном. То есть, в отличие от других деревенских животных его породы, имел огромные яйца и, как следствие, сохранил бойцовский дух, этим парнокопытным природой своей присущий. Дуська - вдова, видимо, испытывала благоговение перед мужским естеством, и ни за что не соглашалась его кастрировать.
Любое движущееся препятствие Бориска считал личным врагом и охотно атаковал его крепкими закругленными рогами и "дубовым" бараньим лбом. При чем, ему было все равно - человек это, мотоцикл или "хлебная" телега. Собратьев - скотов Борис не трогал. Бил рогами только то, что относилось к людскому племени. И еще очень не любил свой омшаник и никогда с первого раза вечерами в него не возвращался, предпочитая пройтись по деревне и поискать себе, на свалявшуюся жопу, приключений.
Ребятня нашей деревни ( человек восемь оборванцев) всегда ждала пригона стада с особым нетерпением. После того, как всех Зорек, Машек и Красулек загоняли по хлевам, Бориска благополучно ускользал от Дуськи, напрасно манившей его куском настоящего хлеба и шел в свой патруль по улице, громко блея и вызывая нас на священный бой.
Мы принимали вызов. И даже специально надевали особую форму - старые валенки с калошами ( летом!) и старые же драные фуфайки.
Борька проходил насквозь всю деревню, возвращался и ровно в середине деревни, у покосившейся разалюхи-часовенки, вставал и наклонял голову вниз.
- К бою готов! - словно говорил он.
По очереди или кучей, лавируя как канонерки, мы подбегали к Борису и ловко, пяткой, пинали его в лоб валенком. Тот отбивал удары очень профессионально и довольно чувствительно, тут же бросаясь вслед убегавшему гаденышу. А гаденыш забегал за электрический столб и уже из-за столба, валенком, вновь бил барана по рогам.
При чем за столбом, бывало, накапливалось до пяти человек, и каждый пытался подставить валенок под борькин удар. Это вызывало страшную эйфорию и особую радость юных придурков. Иногда Борис промахивался и, разбежавшись, врезался башкой в столб - радости нашей при этом не было предела. Но чаще все-таки Боря бил по валенкам. И с каждым ударом свирепел и прибавлял в силе.
Как-то раз, когда баран был уже на пределе свирепости, а за столбом накопилось уже слишком много народу, я случайно выкатился на открытое пространство.
Поскользнулся на коровьей лепешке, упал и растянулся на травке.
Свершилось! Борька дождался своего звездного часа. С места, без обычного разбега, он рванул в мою сторону с радостным блеяньем и с наклоненной для удара чугунной башкой. Я попытался позорно сбежать, и только-только успел повернуться к нему задом, как в этот мой весьма хлипкий объект, словно бревном, вдарило так, что, приподнявшись над землей на полметра, я полетел по ровной дуге и врезался в гнилой палисадник дома известной тетки-бузы Насти Ковшиковой. Проломив его головой, застрял там безнадежно, зацепившись "модной" фуфайкой за торчащие гвозди и щепки.
Ужас, охвативший меня, был чудовищным. Я понял, что наступила расплата за все наши издевательства над безумным животным и оно, это животное, сейчас оторвется на мне по-полной.
И не ошибся. Борис совершенно не обратил внимания на героические попытки друзей отвлечь его от моего объекта и вдарил снова по тому же месту. Второй удар был не менее силен, чем первый. Гнилой забор лопнул окончательно и похоронил меня под ним. Уткнувшись лицом в черную землю грядки, я заголосил благим матом со слезами на глазах. Вывернуться не было никакой возможности, и зад мой все еще был открыт для атаки.
Было слышно, как возбужденно орали сверстники, как пытались пинать Борьку, как упрашивали его, но он был непреклонен, и третьим ударом загнал таки шар в лузу! Я пролетел еще несколько метров и вонзился в лавку у дома, на котором стояло корыто с только что замоченным бельем.
Стоя на карачках, мокрый, с какими-то огромными женскими трусами на голове, я был унижен бараном до самого дна. Видимо поняв, что мне хватит, Борька с веселым блеяньем побежал домой, высоко подкидывая, от неимоверного счастья, задние копыта.
В это время разбуженная грохотом своего ценного корыта Настя Ковшикова, огромная баба пятидесяти лет, выскочила из дому. Увидев перевернутый таз и меня с ее трусами на голове, она заорала громовым голосом такое, что я понял - это еще не все... Все мои подельники разом сдулись, словно их и не было, оставив меня один на один с новой бедой.
Подбежав ко мне, Настя огромным валенком с галошей ( что поделаешь, говорил же, мода такая) врезала мне в ту же точку со всего маха такого славного пенделя, что мое тщедушное тело вновь немного взлетело вверх по пологой дуге. Приземлившись ( слава богу!) на благословенную травку, я на четвереньках потрусил в сторону дороги и оттуда уже к бабушкиному дому, ни разу не встав на ноги.
И когда до дому уже оставалось метров десять, старый и слепой пес Валет, дрыхнувший прямо посреди дороги, вдруг, спросонья, увидел бегущего по его родной деревне чужого четвероного. Собак со страху взвился в воздух, истерически залаял и бросился меня догонять, сдуру тяпнув мою ногу. Спасибо валенку, до мяса он таки не достал. Клацнув напрасно остатками старческих зубов, Валетка растянулся в пыли и от обиды завыл и заголосил так, словно на деревню напали татаро-монголы.
От этого дикого лая в окна повылазило почти все население деревни и, в том числе, одна хорошенькая городская девочка Оля, по которой я тайно вздыхал и даже писал ей стихи.
Такого позора я уже выдержать не смог и горько заревел от обиды на весь несправедливый мир.
Когда я прихромал к дому, деревенская молва меня уже опередила. Бабушка грозно подбоченившись уже приготовила мне теплую встречу. В руке у нее был...Что бы вы думали? Правильно - валенок.
И этим валенком...
Ой, баба, ну больно же!!!
А Бориску - то потом кастрировали по многочисленным просьбам трудящихся... А жаль!
Вот такая вот правдивая история.
Мы же с двумя двоюродными братьями - Валеркой и Колькой росли там, словно трава в поле - дико и счастливо. Никто нас не воспитывал, особо не контролировал и, кроме кормежки по четкому деревенскому графику, ничем особо не обременял.
В то лето было нам лет по двенадцать, наверное.
По соседству, через пару домов жила пожилая вдова - Дуся, баба громкоголосая, хабалистая, но непутевая. Из скотины у нее была корова, да баран - Бориска.
Баран тот был личностью, и личностью весьма любопытной. Дело в том, что Бориска был "нелегченым" бараном. То есть, в отличие от других деревенских животных его породы, имел огромные яйца и, как следствие, сохранил бойцовский дух, этим парнокопытным природой своей присущий. Дуська - вдова, видимо, испытывала благоговение перед мужским естеством, и ни за что не соглашалась его кастрировать.
Любое движущееся препятствие Бориска считал личным врагом и охотно атаковал его крепкими закругленными рогами и "дубовым" бараньим лбом. При чем, ему было все равно - человек это, мотоцикл или "хлебная" телега. Собратьев - скотов Борис не трогал. Бил рогами только то, что относилось к людскому племени. И еще очень не любил свой омшаник и никогда с первого раза вечерами в него не возвращался, предпочитая пройтись по деревне и поискать себе, на свалявшуюся жопу, приключений.
Ребятня нашей деревни ( человек восемь оборванцев) всегда ждала пригона стада с особым нетерпением. После того, как всех Зорек, Машек и Красулек загоняли по хлевам, Бориска благополучно ускользал от Дуськи, напрасно манившей его куском настоящего хлеба и шел в свой патруль по улице, громко блея и вызывая нас на священный бой.
Мы принимали вызов. И даже специально надевали особую форму - старые валенки с калошами ( летом!) и старые же драные фуфайки.
Борька проходил насквозь всю деревню, возвращался и ровно в середине деревни, у покосившейся разалюхи-часовенки, вставал и наклонял голову вниз.
- К бою готов! - словно говорил он.
По очереди или кучей, лавируя как канонерки, мы подбегали к Борису и ловко, пяткой, пинали его в лоб валенком. Тот отбивал удары очень профессионально и довольно чувствительно, тут же бросаясь вслед убегавшему гаденышу. А гаденыш забегал за электрический столб и уже из-за столба, валенком, вновь бил барана по рогам.
При чем за столбом, бывало, накапливалось до пяти человек, и каждый пытался подставить валенок под борькин удар. Это вызывало страшную эйфорию и особую радость юных придурков. Иногда Борис промахивался и, разбежавшись, врезался башкой в столб - радости нашей при этом не было предела. Но чаще все-таки Боря бил по валенкам. И с каждым ударом свирепел и прибавлял в силе.
Как-то раз, когда баран был уже на пределе свирепости, а за столбом накопилось уже слишком много народу, я случайно выкатился на открытое пространство.
Поскользнулся на коровьей лепешке, упал и растянулся на травке.
Свершилось! Борька дождался своего звездного часа. С места, без обычного разбега, он рванул в мою сторону с радостным блеяньем и с наклоненной для удара чугунной башкой. Я попытался позорно сбежать, и только-только успел повернуться к нему задом, как в этот мой весьма хлипкий объект, словно бревном, вдарило так, что, приподнявшись над землей на полметра, я полетел по ровной дуге и врезался в гнилой палисадник дома известной тетки-бузы Насти Ковшиковой. Проломив его головой, застрял там безнадежно, зацепившись "модной" фуфайкой за торчащие гвозди и щепки.
Ужас, охвативший меня, был чудовищным. Я понял, что наступила расплата за все наши издевательства над безумным животным и оно, это животное, сейчас оторвется на мне по-полной.
И не ошибся. Борис совершенно не обратил внимания на героические попытки друзей отвлечь его от моего объекта и вдарил снова по тому же месту. Второй удар был не менее силен, чем первый. Гнилой забор лопнул окончательно и похоронил меня под ним. Уткнувшись лицом в черную землю грядки, я заголосил благим матом со слезами на глазах. Вывернуться не было никакой возможности, и зад мой все еще был открыт для атаки.
Было слышно, как возбужденно орали сверстники, как пытались пинать Борьку, как упрашивали его, но он был непреклонен, и третьим ударом загнал таки шар в лузу! Я пролетел еще несколько метров и вонзился в лавку у дома, на котором стояло корыто с только что замоченным бельем.
Стоя на карачках, мокрый, с какими-то огромными женскими трусами на голове, я был унижен бараном до самого дна. Видимо поняв, что мне хватит, Борька с веселым блеяньем побежал домой, высоко подкидывая, от неимоверного счастья, задние копыта.
В это время разбуженная грохотом своего ценного корыта Настя Ковшикова, огромная баба пятидесяти лет, выскочила из дому. Увидев перевернутый таз и меня с ее трусами на голове, она заорала громовым голосом такое, что я понял - это еще не все... Все мои подельники разом сдулись, словно их и не было, оставив меня один на один с новой бедой.
Подбежав ко мне, Настя огромным валенком с галошей ( что поделаешь, говорил же, мода такая) врезала мне в ту же точку со всего маха такого славного пенделя, что мое тщедушное тело вновь немного взлетело вверх по пологой дуге. Приземлившись ( слава богу!) на благословенную травку, я на четвереньках потрусил в сторону дороги и оттуда уже к бабушкиному дому, ни разу не встав на ноги.
И когда до дому уже оставалось метров десять, старый и слепой пес Валет, дрыхнувший прямо посреди дороги, вдруг, спросонья, увидел бегущего по его родной деревне чужого четвероного. Собак со страху взвился в воздух, истерически залаял и бросился меня догонять, сдуру тяпнув мою ногу. Спасибо валенку, до мяса он таки не достал. Клацнув напрасно остатками старческих зубов, Валетка растянулся в пыли и от обиды завыл и заголосил так, словно на деревню напали татаро-монголы.
От этого дикого лая в окна повылазило почти все население деревни и, в том числе, одна хорошенькая городская девочка Оля, по которой я тайно вздыхал и даже писал ей стихи.
Такого позора я уже выдержать не смог и горько заревел от обиды на весь несправедливый мир.
Когда я прихромал к дому, деревенская молва меня уже опередила. Бабушка грозно подбоченившись уже приготовила мне теплую встречу. В руке у нее был...Что бы вы думали? Правильно - валенок.
И этим валенком...
Ой, баба, ну больно же!!!
А Бориску - то потом кастрировали по многочисленным просьбам трудящихся... А жаль!
Вот такая вот правдивая история.
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Pokazuha.ru
многим понравилось
многим понравилось
Еще...
ВНИМАНИЕ!
pokazuha.ru НЕ является открытым ресурсом. Копирование материалов запрещено. Разрешены ссылки на публикации.
Ссылка на эту публикацию:
http://pokazuha.ru/view/topic.cfm?key_or=1156560
Последние просмотры Написать нам
pokazuha.ru НЕ является открытым ресурсом. Копирование материалов запрещено. Разрешены ссылки на публикации.
Ссылка на эту публикацию:
http://pokazuha.ru/view/topic.cfm?key_or=1156560
Последние просмотры Написать нам
Добавить комментарий