Просмотренные публикации не запоминаются и вы можете видеть всё по нескольку раз. Зарегистрируйтесь чтобы видеть только новое.

япония и китай
[ теги сайта ]

- сразу в цитатник  [x]

- редактировать  

Возле города Пекина ходят-бродят хунвэйбины
И старинные картины ищут-рыщут хунвэйбины
И не то что хунвэйбины любят статуи-картины -
Вместо статуй будут урны революции культурной.

В. Высоцкого «Хунвэйбины» 1966 год.

«… Первые хунвейбины появились 29 мая. Это были двенадцати-тринадцатилетние ученики средних школ, носившие на рукавах хлопматобумажные красные повязки с желтыми знаками «Хун Вей Бин» (Красные стражи). Их первым делом была атака против университета Цинь-хуа . Вскоре к ним присоединились дети разных возрастов, студенты и, самое важное, члены Молодежного союза КПК, которые, с одобрения Мао, взбунтовались против своего официального руководства, и чьи банды завладели улицами. В начале лета вся система образования замерла, так как преподаватели и учителя в ужасе разбежались (те, кому посчастливилось не быть схваченным и «перевоспитанным»), и воцарился закон Линча, насаждаемый малолетними

Позже на Западе появилось некоторое непонимание Культурной революции. Она представлялась как бунт интеллектуалов. В действительности все было совсем наоборот. Это была революция неграмотных и полуграмотных против интеллектуалов или, как их еще называли, «очкариков». Это была ксенофобия, направленная против тех, кто «считал, что за границей луна полнее». У хунвейбинов было много общего с Коричневыми рубашками Рема, а у их движения — с кампанией Гитлера против «космополитной цивилизации». Это была самая большая охота на ведьм в истории, и в сравнении с этим послевоенные чистки Жданова в России выглядели почти тривиально.

Первое «дацзыбао» в Пекине («афиша с большими буквами»), адресованное университетским властям и полное нападок против них, было расклеено преподавательницей по философии Ние Юан-цу, которая стала “мадам Дефарг” ужасов в университетских городках.
За одну неделю 10 000 студентов развесили 100 000 дацзыбао «размером с дверь», где иероглифы часто достигали высоты четырех футов . Фразы повторялись: «Вам это так не пройдет… наше терпение исчеркано». Тогда же начались и первые насилия. Беснующися уличные банды отрезали девушкам длинные волосы, рвали юношам брюки, пошитые по заграничной моде. Парикмахерам было запрещено делать прически типа «конский хвост», в ресторанах приказано было готовить более простые меню, в магазинах не продавать косметику, юбки с разрезами, темные очки, шубы и, прочие шикарные товары. Разбивали неоновые рекламы. По улицам жгли огромные костры, на которых уничтожали запрещенные товары, среди: них (как было показано на выставке «конфискованных товаров») находились рулоны шелковой и парчовой ткани, золотые и серебряеык украшения, шахматы, старинные сундуки и шкафы, игральные карты, ночные сорочки, фраки, цилиндры, пластинки с джазом и всевозможные произведения искусства. Хунвейбины позакрывали чайные, кафе, независимые частные театры и все частные рестораны, не разрешали работать сгранствующим музыкантам, акробатам, артистам, запретили свадьбы и похороны, заырещено было также держаться за руки и запускать воздушных змеев. В Пекине были разрушены древние стены, закрыт парк Бей Хан и Национальная галерея изящных искусств. Библиотеки были перевернуты вверх дном и закрыты, а книги сожжены. Но, хотя некоторые библиотеки еще и оставались открытыми, мало кто осмеливался их посещать. Десять лет спустя, Дэн сказал, что во время Культурной революцииа из восьмисот инженеров в Научно-исследовательском институте цветных металлов только четверо отваживались посещать институтскую библиотеку; он сказал еще, что тех из 150-ти тысяч технических кадров Академии наук, кто в то смутное время посещал лабораторию, изобличали как “белых специалистов”.
После того, как движение набрало скорость, насилие стало обыденным, а потом и повсеместным явлением. Лидеры хунвейбинов, вероятно, вышли из самых низких социальных слоев . Некоторые из них были просто уличными карманниками и хулиганами, щеголявшими толстыми кожаными ремнями с медными пряжками. Их дацзыбао призывали: «Сварить его в масле», «Размозжить его собачью голову» и тому подобное. Женщинам и мужчинам, причисленным к «духам и чудовищам», «плохим элементам», и «контрреволюционерам» брили головы.
Вслед за упоением 1966 года, когда Мао переплыл реку и культ его личности достиг своего апогея, Китай стал сползать к гражданской войне. Пятого февраля 1967 г. приспешнихи Мао в Шанхае основали «коммуну» — знак, что он еще вздыхает по политике “Большого скачка”. В основе коммуны стояли докеры, в частности 2 500 воинственных рабочих Пятой погрузо-разгрузочной зоны, которые за один день (в июне 1966 г.) написали и развесили 10 000 дацзыбао. 532 рабочих этой зоны отказались вступить в коммуну. Против них были написаны дацзыбао, и в наказание их заставили надеть высокие колпаки и носить позорные дацзыбао с мистериозными надписями «Деревня из четырех семейств» и «Антипартийная клика». Дома их были разграблены, а самих приговорили к «символической» смерти, которая легко могла превратиться в настоящую . Предназначением Шанхайской коммуны было дать сигнал к основанию других коммун в Китае. Но рабочие не откликнулись на это. В действительности они часто оказывали сопротивление нападениям хунвейбинов на их фабрики.
Насилие достигло своего апогея к концу лета 1967 г. Как обычно, в такой момент Мао обеспокоился тем, что натворил, и одновременно тяготился бесконечной неразберихой.
Осенью 1967 г. Мао перестал официально поддерживать Культурную революцию, по крайней мере, ее наиболее активную часть – хунвейбинов и использовал Китайскую народно-освободительную армию (КНОА), чтобы восстановить порядок и подчинить группы, которые он теперь изобличал, как «некомпетентные» и «политически незрелые». Использование силы он оправдал замечанием: «Солдаты — это просто рабочие и крестьяне, одетые в униформу».
Позднее он начал угрожать, что если хунвейбины будут драться с армией, убивать людей, «разрушать транспортные средства» или «жечь костры», они будут «уничтожены». Но ему не хотелось совсем отказываться от анархизма: «Пускай студенты еще десять лет борются. Земля продолжит вращаться. Небо не упадет». Несмотря на это, пятеро главарей хунвейбинов вскоре были высланы работать на свиноферме в глубокой провинции . Драма закончилась…»

1.    

«Танец верности», исполняемый молодой участницей движения хунвэйбинов на площади Тяньаньмынь во время ожидания появления Председателя Мао перед сотнями тысяч участников движения хунвейбинов, прибывшими в Пекин.

2.    

Радостная толпа молодежи на ночных улицах Харбина после того, как по радио было объявлено, что Мао осудил партийное рукводство Пекинского университета, выступившего против начинающегося движения хунвэйбинов. 1966 год.

3.    

Местные партийные лидеры подвергаются персональной критике. Склоненная голова — традиционное в Китае признание своей вины. 1965 год.

4.    

Это как раз сессия критики губернатора и партийного секретаря провиции Хэйлудзян Ли Фанву. Потом хунвэйбины остригут его налысо и он многие часы будет стоять на коленях, выслушивая рассказ о своих ошибках и преступлениях. Дело происходит на городском стадионе Харбина. Сзади, над портретом Председателя, лозунг того времени: «Огонь по штабам!»

5.    

Харбин. Площадь Красных Охранников. Компания по разоблачению регионального бюро компартии. 1966 год.

6.    

Секретари Харбинского горкома компартии на сессии критики и самокритики в центре хунвэйбинов в Рабочем Клубе Харбина. на головах у них бумажные колпаки с иероглифами, рассказывающими об их преступлениях. Эти сессии сопровождались часто длительными избиениями критикуемых, часто — их смертью от побоев или их самоубийством. Очень характерно, что Мао практически не использовал органы госбезопасности в своей практике чистки партийных кадров, отдавая партийных работников в руки хунвэйбинов (костяк которых составляли студенты) и цзаофаней (формировавшихся из молодых рабочих). Практика бумажных колпаков с описанием преступления была взята из времен императорского Китая и традиционна для китайской деревни.

7.    

Хэйлунцзян стал одной из первых провиций КНР, власть в которой перешла от местного правительства и партийных органов в руки т.н. революционного комитета. Революционные комитеты создавались из хунвэйбинов, партийных работников и военных. Позднейшие исследователи считают, что с помощью революционных комитетов Мао и радикалы отстраняли и частично уничтожали старую гвардию.

8.    

1967 год. Власть в Харбине в руках «красных охранников» и НОАК. Непрерывные марши на улицах.

9.    

1968 год. Пропагандистская группа «Учение Мао Цзэдуна» распространяет инструкции Председателя Мао в Индустриальном университете Харбина.

10.    

1969. Зачитывание вслух знаменитой Красной книжки Председателя Мао.

11.    

1969. То же самое делают солдаты НОАК. Во времена культурной Революции знаки различия были отменены, но у солдат было два кармана на куртке, а у офицеров — четыре.

12.    

1969. Летчики НОАК читают великую книгу.

13.    

1969 год. День рождения Председателя.

14.    

1973 год. Харбин. Юные пионеры привествуют проходящий в «North Plaza Hotel» представителей конференции социалистических рабочих групп и образцовых рабочих.

15.    

1976 год. Второе отстранение Дэн Сяопина от власти. Хунвйэбины привествуют «вскрытие преступлений Дэна».

16.    

1976 год. Так вот выращивали тот самый рис, гарантированную миску которого каждый китаец получил после прихода коммунистов к власти.

17.    

Сентябрь 1976 года. Харбин. Траурная церемония в связи со смертью Председателя Мао.

18.    

1976 год. Полмиллиона жителей Харбина празднуют «великую победу, выражающуюся в раздавливании заговора банды четырех» — фактически же — окончание Культурной Революц