Смертоносная чума, известная, как Чёрная Смерть, свирепствовала в Европе с 1346 по 1353 год. Впрочем, такое жуткое название чума получила через несколько веков после её владычества и, возможно, причиной пугающего прозвища послужил неправильный перевод с латинского слова ‘atra’, которое означает и «ужасная», и «чёрная». Хроники и письма того времени рассказывают об ужасе, который вызывала болезнь. Во Флоренции великий поэт Возрождения Петрарка был уверен, что этому не поверят: «О, счастливое потомство, которое не изведает столь глубокого горя и будет смотреть на наши свидетельства как на сказку».

Флорентийский хроникёр рассказывает, что «все жители города лишь приносили мёртвые тела, чтобы их погребли… У каждой церкви выкапывали ямы до уровня грунтовых вод; и так тех, кто был беден и кто умирал ночью, наспех пеленали и сбрасывали в яму. Утром, когда в яме оказывалось много тел, брали землю и насыпали поверх них; а потом на них клались другие тела и новый слой земли, точно делают лазанью с пастой и сыром».

Рассказы удивительно похожи. Хронист Аньоло ди Тура «Тучный» (Agnolo di Tura ‘the Fat’) сообщает из своего дома в Тоскане, что «…во многих местах в Сиене выкапывались ямы и в них сваливалось множество умерших... И были также те, кто едва был прикрыт землёй, так, что собаки выкапывали и пожирали трупы по всему городу».

Трагедия была чрезвычайной. Всего за несколько месяцев 60% населения Флоренции умерло от чумы, возможно, столько же умерло и в Сиене. Это не только сухая статистика, это были жизни людей. У Петрарки Чёрная Смерть унесла Лауру, которой он посвящал свои знаменитые сонеты; Ди Тура пишет, что «Я… собственными руками похоронил пятерых своих детей».

Чёрная Смерть была эпидемией бубонной чумы, болезни, которую вызывала бактерия Yersinia pestis (чумная палочка), размножающаяся среди диких грызунов там, где они живут кучно и в больших количествах. Чума среди людей появляется там, где грызуны, живущие рядом с людьми, как правило, это чёрные крысы, становятся заражёнными ею. Чёрная крыса, которую также называют домашней или корабельной, любит селиться рядом с человеком, и само это свойство делает её опасной (бурые и серые крысы, напротив, предпочитают жить подальше от человека, в сточных канавах и подвалах). Обычно чуме требуется от десяти до четырнадцати дней, чтобы убить всю или почти всю заражённую колонию, и огромное количество блох на погибающих крысах нуждается в новых «хозяевах». После трёх дней вынужденного «поста» блохи переходят на человека. Через место укуса инфекция попадает в лимфатический узел, который затем раздувается и образует болезненный бубон (воспаление лимфатического узла), чаще всего в паху, на бёдрах, в подмышках и на шее. Отсюда и название: бубонная чума. Время инкубации составляет от трёх до пяти дней, после чего человек заболевает, а ещё через три-пять дней в 80% случаев умирает. Таким образом, от заражения крыс до смерти первого человека проходит в среднем двадцать три дня.

Всего этого в средневековой Европе не знали, тогда существовали две теории о распространении болезней и о заражении ими.

Теория четырёх жидкостей, или гуморальная теория, как её ещё называют, утверждала, что здоровье человека зависит от баланса четырёх жидкостей, «четырёх соков» в его теле — крови, слизи, жёлтой и чёрной желчи. Если одной из этих жидкостей слишком мало или, наоборот, слишком много, то это влияет на самочувствие человека. Эта теория владела умами вплоть до XIX века.

Вот откуда появилась практика кровопускания: считалось, что у больного избыток крови по сравнению с другими «соками». Лечение могло быть и куда более приятным в случае, если у пациента диагностировали избыток слизи: ему бы предложили красного вина и еду, вызывающую жёлтую желчь (она уравновешивает содержание слизи).

Теория четырёх жидкостей тесно связана с теорией четырёх основных элементов, из которых состоит Вселенная, потому считалось, что у каждого «сока» есть свой парный элемент: кровь/воздух, слизь/вода, чёрная желчь/земля, жёлтая желчь/огонь. Понятно, что такая взаимосвязь двух теорий придавала каждой из них больший вес.

Теория миазмов (на древне-греческом это слово означало «загрязнение, скверна») вплоть до конца XIX века ссылалась на обитающие в окружающей среде «заразительные начала», о природе которых ничего не было известно.

До открытия болезнетворных микроорганизмов большинство врачей полагало, что причинами заразных болезней могут быть продукты гниения, содержащиеся в почве, воде (особенно болотной), отходах жизнедеятельности и т. п. Считалось, что, испаряясь из очагов своего образования, миазмы проникают в воздух и таким образом попадают в организм человека, вызывая в нём болезнь. К т. н. «миазматическим» болезням относили брюшной тиф, холеру, малярию.

Для защиты врачей от заражения чумой согласно теории миазмов, полагавшей, что люди заболевают от «дурного воздуха», была разработана специальная маска. Длинный нос маски предназначался для поджигания в нём благовонных трав, «очищавших» «дурной воздух».

Маска имела стеклянные вставки для глаз и изогнутый птичий клюв, а также тесёмки, удерживавшие клюв перед носом врача. В ней также были два небольших носовых отверстия, таким образом, она была подобием респиратора с ароматическими травами в качестве фильтра. Клюв наполнялся сушёными цветами (в том числе розами и гвоздиками), травами (мятой и другими), специями, камфорой или губкой, пропитанной уксусом.

Кроме масок, чумные врачи носили широкополые кожаные шляпы, указывавшие на их профессию. Для того, чтобы указывать на места, требующие внимания, и для бесконтактного осмотра больных они пользовались деревянной тростью.

Историки медицины приписывают изобретение доктора с клювом Шарлю де Лорму (Charles de Lorme), который в 1619 году позаимствовал у армии идею о воинских доспехах, укрывавших тело с головы до пят. Костюм врача состоял из маски с клювом и очками, и длинной кожаной (марокканской или левантийской) либо вощёной полотняной мантии, прикрывавшей тело от шеи до щиколоток. Чулки, перчатки, сапоги и шляпы были кожаными и пропитывались теми же благовониями, что и маска с клювом.

Женевский врач Жан-Жак Манже (Jean-Jacques Manget) в своём труде 1721 года «Трактат о чуме», написанном сразу после Великой Чумы в Марселе, описывает костюм, который носили чумные врачи в Неймегене (Nijmegen, город в Нидерландах) в 1636-1637 годах. Этот костюм изображён на фронтисписе трактата Манже. Чумные врачи в Неймегене также носили маски с клювами. Халаты, чулки, шляпы и перчатки были сделаны из марокканской кожи.

Такой же костюм врачи носили и во время Чумы 1656 года, убившей сто сорок пять тысяч человек в Риме и триста тысяч в Неаполе. Этот костюм пугал людей, считалось, что увидеть его означает неминуемую смерть.

Чумной врач, возможно, самый жуткий символ эпохи Средневековья. Он был общественным служителем, которого нанимали деревни, посёлки и города, когда в них приходила чума.

Теоретически главным долгом чумного врача было лечение заболевших чумой и погребение умерших. Он также отвечал за ведение учёта количества заражённых в специальном журнале и оформлял последнюю волю своих пациентов. Он часто выступал свидетелем в делах о наследстве, оглашая волю умершего или умирающего. Большинство врачей, кажется, только этим и занималось. Иногда им поручали проводить вскрытие умерших, чтобы лучше понять, как бороться с чумой.

- сразу в цитатник  [x]
- редактировать  

Понравилось? Поделись с друзьями: