Просмотренные публикации не запоминаются и вы можете видеть всё по нескольку раз. Зарегистрируйтесь чтобы видеть только новое.

у публикации не заданы теги
[ теги сайта ]

- сразу в цитатник  [x]

- редактировать  

Моя карьера в гинекологии началась с одного примечательного случая, о котором я и хочу вам поведать.

К нам поступила женщина с острым животом (синдром, развивающийся в результате острой патологии в брюшной полости и проявляющийся внезапно возникшими болями в любом отделе живота) и тридцатинедельной беременностью. Ужасная боль в животе, рвота, электролитные нарушения, сдвиг лейкоцитов влево, ничего не понятно… Позвали хирургов… Хирурги, как водится, спокойно сказали: так как тетенька беременная, приняли решение оперировать в гинекологической операционной.

Тут я сделаю небольшое отступление. Есть «чистые» операционные, а есть «грязные». В «чистых», как правило, не выполняются гнойные операции и операции, связанные с разрезами кишки. Наша гинекологическая операционная была как раз «чистая», но, так как случай был экстраординарный, решили использовать именно ее.

Так вот, час ночи. Два хирурга оперируют женщину, Слава Яковлев (практикующий врач-доцент ЛМИ) в ослепительно-белом операционном халате стоит, наблюдает, готовый прийти на помощь хирургам. Я, в не менее ослепительно-белом халате, гордым санитаром стою на подхвате, на случай «дай-подай-принеси». Вскрывают брюшную полость. Аппендикс в норме. Желчный пузырь не воспален. Огромная раздутая кишка, заполненная каловыми массами. Феноменальным количеством каловых масс. Кишечная непроходимость. Ни перекрута, ни перегиба, ни ущемления кишки так и не нашли. Хирурги переглядываются. Стало быть – функциональная непроходимость. Значит, оперировать кишку не надо. Хирурги принимают решение эвакуировать каловые массы через прямую кишку. Живот зашивают. Хирурги просят шланг и вакуумный отсос. Слава Яковлев обращается ко мне: «Молодой человек, принесите шланг и отсос». Я срываюсь выполнять приказ, но оказалось, что в гинекологической операционной есть только шланги узкого диаметра. Я приношу шланг диаметром в один сантиметр. Шланг вставляют в попу пациентке, включают вакуум. Первые два килограмма каловых масс поступают в контейнер. Слава Яковлев явно раздражен – такого количества говна в этой «чистой» операционной еще не было! Тем временем с хирургического отделения подогнали шланг большего калибра, и эпопея с эвакуацией каловых масс продолжилась.

Внезапно процесс остановился. Произошла закупорка шланга. Доцент Яковлев, вращая глазами, поручает мне прочистить шланг. Я иду к крану, где моются инструменты, начинаю мыть шланг, пытаясь вытряхнуть из него говно. Вдруг чую, за спиной – САМ.

– Твою мать, что ты его трясешь?! Это же чистая операционная!

– Так больше негде, Владислав Геннадьевич!

– Знаю, что негде! Дай я сам!

Яковлев берет шланг, ловким движением вставляет его в патрубок крана и нервно открывает воду. Происходит взрыв. Все вокруг в говне... Я, в ослепительно-коричнево-белом халате, белые стены предоперационной в коричневую крапинку, доцент Яковлев – вообще весь в говне, включая бородку клинышком. То есть абсолютно все.

Доцент Яковлев посмотрел на меня. На себя в зеркало. Зачем-то спросил, как меня зовут, и скомандовал: «В душ, бл@#ь!» После душа я и доцент Яковлев, вновь в ослепительно-белом, заняли исходные позиции. После эвакуации еще пяти килограммов каловых масс возник дефицит тары. Все пять литровых контейнеров вакуумного отсоса были заполнены говном. Тары не хватало. Было принято решение использовать вакуум по открытому контуру с привлечением подручной посуды. Каловые массы складировались в тазики, кастрюльки и прочую посуду, найденную в оперблоке. Вонь стояла невыносимая. Создавалось впечатление говенного апокалипсиса. Когда процесс эвакуации каловых масс закончился, в операционной осталось совсем мало людей, да и те, время от времени, выходили «подышать». Говно было везде. Чистая операционная, гордость отделения, превратилась в пещеру из говна. А я был ее почетным Али-Бабой.

Пациентку увезли выздоравливать, хирурги, привычные к говну, с флегматичным видом удалились восвояси. Остались двое: я и Слава Яковлев. Он – потому что заведующий отделением, а я – потому что кто-то должен был убирать все это дерьмо.

– Денис, посыпь все хлоркой и иди спать, – сказал Слава Яковлев. Голос его дрожал. – п... операционной! Все плановые операции на завтра отменить! Завтра вызовем дезинфекцию.

Наутро, зайдя в операционную, я обнаружил, что кучки говна, засыпанные хлоркой, превратились в сталактиты. То есть окаменели. Но это была уже не моя проблема. Дежурство закончилось.

С тех пор Слава Яковлев стал меня замечать. Он первым здоровался в коридоре на зависть интернам! Мы вместе ходили курить к нему в кабинет, где он рассказывал байки и однажды даже научил меня вязать хирургические узлы. Позже, через год, на экзамене по акушерству и гинекологии, который я сдал на «отлично», он подмигнул мне и спросил, не хочу ли я продолжить обучение по специальности на кафедре.

Так я стал хирургом-гинекологом. И учеником Славы Яковлева.

1.    

2.    

3.    

4.    

Денис Цепов — врач-гинеколог и член Королевской Коллегии Акушеров и Гинекологов Великобритании. Дениса обычно называют главным русским гинекологом в Лондоне.